меняем к определению не только давности исковой, возникшей начальным фактом, последовавшим при существовании прежнего закона о давности, но может быть применяем и к определению срока давности приобретательной, основанной на факте владения, если срок ее не истек при существовании прежнего закона об этой давности, а также что давность эта может вовсе потерять ее действие в случае изменения новым законом напр. правоспособности тех или других лиц к приобретению вообще тех или других имуществ, вследствие чего владение напр. поляка или еврея недвижимыми имуществами, начавшееся в той местности, в которой им новым законом было воспрещено приобретение их, должна подлежать прекращению, если срок давностного владения ими не истек до воспоследования этого закона (Жур. Мин. Юст. 1900 г. кн. 8, стр. 38—42; 58—62). По мнению Мейера, напротив, определение времени давностного владения более кратким сроком, вводимым новым законом, не может считаться допустимым по принципу недопустимости обратного действия закона, вследствие того, что таким определением должны быть нарушены права прежнего собственника на имущество, имеющего по прежнему закону право на более продолжительный срок прервать давностное владение (Рус. гр. пр., изд. 2, т. I, стр. 36). С какой, однако же, точки зрения ни обсуждать правильность этих заключений, т. е. с той ли точки зрения, что новый закон, в силу принципа недопустимости обратного действия его, не должен только поражать прав, уже приобретенных на основании прежнего закона, в каковом смысле понимает этот принцип и сам Мейер, или же с той точки зрения, что новый закон должен быть прилагаем только к фактам, совершающимся после его обнародования, как полагают Цитович и Гуляев, правильным должно быть признано мнение о действии нового закона о давности, высказанное Цитовичем и Гуляевым, на том основании, что применением более краткого срока давности, устанавливаемого новым законом к владению, прежде его обнародования начавшемуся, ничьего приобретенного права на имущество не нарушается, так как, очевидно, в сокращении срока в этом случае права на иск об имуществе прежнего собственника, никоим образом нельзя видеть поражения какого-либо приобретенного им права на имущество, а также и потому, что давностное владение есть такой длящийся факт, значение которого должно быть обсуждаемо по закону времени окончательного его завершения, или, все равно, по новому закону, как полагает Цитович. По мнению Малышева, давность владения принадлежит к категории таких сложных длящихся фактов, о полном завершении которых и наступлении их последствий можно говорить только тогда, когда закончен последний элемент давности истечением срока ее. Поэтому, если давность владения закончилась на основании прежнего закона, до введения нового, то она и должна обсуждаться по прежнему закону; если же, наоборот, давность вводится впервые новым законом, то она и начаться может только со дня введения этого последнего закона, что̀ выражено также и в частном правиле 966 ст. X т. нашего закона, в котором относительно потери права на получение пожалованных земель вследствие истечения давности, указано, что действию этого закона подлежат права на избрание пожалованных земель, не осуществленные после издания этого закона. По вопросу, затем, о том — какое действие новый закон о давности владения, только изменяющий или условия, или продолжительность владения, определенные прежним законом, должен иметь по отношению давности, начавшейся при действии этого последнего закона, Малышев приводит только постановления различных законодательств и мнения различных писателей, своего же взгляда определенно не высказывает (Курс общ. гр. пр., т. I, стр. 201—203, примечание), а видимо отдает только предпочтение положениям, высказанным в разре-
104
ДЕЙСТВИЕ НОРМ ПРАВА.
