558 ОДНОСТОРОННЕЕ ВМѢШАТЕЛЬСТВО ВЪ СФЕРУ ЧУЖИХЪ НРАВЪ. то послѣдствіе, ради достиженія котораго было выдано удовлетвореніе, когда наступленіе его представлялось пли невозможнымъ съ самаго начала, о чемъ знало лицо, его произведшее, плп же оно само восрепятствовало его наступленію. Въ тѣхъ случаяхъ, когда кто-либо получилъ удовлетвореніе въ виду достиженія цѣли, противной запрещенію закона, плп добрымъ нравамъ, оно, напротивъ, допускаетъ требованіе о возвращеніи даннаго ему удовлетворенія, за исключеніемъ тѣхъ только случаевъ, когда, заключая обязательство, и лицо, давшее его, дѣйствовало также въ видахъ достиженія такой цѣли. Кромѣ зтого, уложеніе германское опредѣляетъ также и то, въ чемъ должна заключаться обязанность возвращенія лица, получившаго напрасно удовлетвореніе, относительно его возвращенія, хотя н съ меньшей подробностью, чѣмъ это дѣлаетъ уложеніе саксонское, постановляя только по этому предмету вообще, что обязанность возврата простирается не только на самый предметъ полученнаго недолжнаго удовлетворенія, но п на все то, что получатель пріобрѣлъ на основаніи его, а что когда возвратъ его невозможенъ, то обязанность его должна заключаться въ возмѣщеніи его стоимости, поскольку онъ обогатился отъ него, а по предъявленіи требованія о его возвращеніи обязанность его должна заключаться также и въ платежѣ процентовъ но немъ, а равно и убытковъ, послѣдовавшихъ отъ утраты, пли гибели полученнаго имъ предмета удовлетворенія, послѣдовавшихъ даже и не по его. вонѣ, плп небрежности {$ 812—814; 817—818).
Въ нашемъ законѣ, напротивъ, нѣтъ никакихъ постановленій о возвратѣ недолжно полученнаго ішіѳЬШ зоіиііо лицу, произведшему недолжное удовлетвореніе, по какому-либо обязательству лицомъ, его получившимъ. Къ сожалѣнію, и очень немногіе изъ нашихъ цивилистовъ касались объясненія этого •основанія возникновенія обязательствъ у насъ. Такъ, Шершепевичъ, относя уплату недолжнаго къ категоріи фактовъ, влекущихъ за собой неосновательное обогащеніе одного лица на счетъ другого, кратко указываетъ только, какъ на •существенный признакъ его, отличающій его отъ правонарушенія, на то, что ■оно признаваемо въ наличности можетъ быть только тогда, когда лицо, получившее уплату недолжнаго, находилось въ невѣдѣніи относительно основанія полученнаго имъ платежа, вслѣдствіе того, что въ тѣхъ случаяхъ, когда оно знало о томъ, что получаетъ платежъ безъ всякаго основанія, оно совершаетъ уже обманъ, за который оно должно отвѣчать уже, какъ за правонарушеніе. Затѣмъ, онъ указываетъ еще на различіе въ размѣрѣ отвѣтственности за .неосновательное обогащеніе посредствомъ полученія недолжнаго удовлетворенія и за правонарушеніе, которое заключается въ томъ, что въ то время, какъ за совершеніе послѣдняго, лицо, его совершившее, обязано отвѣчать передъ потерпѣвшимъ за весь вредъ и убытки, ему причиненные его правонарушеніемъ, за неосновательное обогащеніе лицо, обогатившееся на счетъ другого, должно напротивъ, отвѣчать передъ нимъ только въ размѣрѣ его обогащенія, хотя бы по размѣру оно было и мепыне причиненныхъ имъ убытковъ (Учебн. руеск. гр. лр., изд. 8, стр. 508). Гриммъ, напротивъ, относя уплату недолжнаго къ категоріи фактовъ, служащихъ основаніемъ неосновательнаго обогащенія одного •лица на счетъ другого, говоритъ только, что нашъ законъ вовсе не упоминаетъ о пемъ, но что, несмотря на это, основаніемъ принятія его и у насъ за одинъ изъ такихъ фактовъ, хотя и довольно шаткимъ, можетъ служить правило 574 ст. X т. (Очерки по ученію объ обогащеніи, стр. 117). Полетаевъ •въ его статьѣ—„Давность виндикаціи" указываетъ только нѣкоторые изъ. таксахъ случаевъ, когда уплата долга не должна быть почитаема за уплату недолжнаго, упоминая какъ о таковыхъ: объ уплатѣ долга по такому обязательству, которое потеряло силу за истеченіемъ давности исковой, объ уплатѣ долга, сдѣланнаго по игрѣ, несмотря на то, что законъ объявляетъ его недѣйствительнымъ, объ обратномъ возвращеніи невѣстой или ея родителями
