ДОГОВОРЪ. 41 торыхъ законъ, нашъ совсѣмъ умалчиваетъ. Несмотря на послѣднее обстоятельство, большинство нашихъ цивилистовъ и сенатъ, какъ мы только-что видѣли, высказываются за допустимость у насъ, по крайней мѣрѣ, договоровъ въ пользу третьихъ лицъ, хотя и различно опредѣляютъ, какъ самые эти договоры, такъ равно и основанія ихъ допустимости у насъ. Отрицаютъ ихъ допустимость у насъ такъ же, какъ и договоровъ о дѣйствіяхъ третьихъ лицъ собственно очень немногіе изъ нашихъ цивилистовъ и едва ли только не Ду-машевскій и Оршанскій, основываясь на тѣхъ постановленіяхъ нашего закона, въ которыхъ указывается, что договоры у насъ обязательны только для лицъ, ихъ заключившихъ, но никакъ не для третьихъ, лицъ, въ заключеніи ихъ не участвовавшихъ. Всѣ другіе наши цивилисты, высказывающіеся, напротивъ, за допустимость у насъ, по крайней мѣрѣ, договоровъ въ пользу третьихъ лицъ, основываютъ это заключеніе ихъ, главнымъ образомъ, на обстоятельствѣ отсутствія въ нашемъ законѣ воспрещенія такихъ договоровъ и только изъ нихъ Нерсесовъ въ подкрѣпленіе этого заключенія ссылается на нѣкоторыя постановленія устава кредитнаго, въ которыхъ онъ усматриваетъ прямыя указанія закона на договоры въ пользу третьихъ лицъ. Указанныя имъ постановленія закона въ настоящее время хотя въ уставѣ кредитномъ уже и не существуютъ, но вмѣсто нихъ можно указать въ немъ другія аналогичныя, имъ указаннымъ, какъ, напр., 27 ст. устава госуд. сберегат. кассъ по продолж. 1895 г., которой предоставляется каждому право вносить вкладъ въ сберегательную кассу и на имя другого лица, которое въ этомъ случаѣ и становится само вкладчикомъ. Дѣло, однакоже, въ томъ, что въ подобныхъ постановленіяхъ нашего закона врядъ ли на самомъ дѣлѣ можно видѣть указанія на допущеніе имъ договоровъ въ пользу третьихъ лицъ, вслѣдствіе того, что въ такихъ случаяхъ никакого собственно договора въ пользу третьяго лица нѣтъ, а есть простое предоставленіе имущества однимъ лицомъ другому, какъ бы въ даръ, только не непосредственно, а черезъ извѣстное учрежденіе, между тѣмъ, какъ при договорѣ въ пользу третьяго лица одно лицо не само совершаетъ какое-либо дѣйствіе въ пользу третьяго лица, а выговариваетъ совершеніе его въ его пользу отъ другого лица. Нельзя, затѣмъ, при обсужденіи вопроса о допустимости у насъ договоровъ въ пользу третьихъ лицъ, и о дѣйствіяхъ третьихъ лицъ не считаться также и съ тѣми постановленіями нашего закона, основываясь на которыхъ Думашевскій и Оршанскій отрицаютъ ихъ допустимость у насъ, и въ виду каковыхъ его постановленій никакъ нельзя считать за достаточное основаніе допустимости ихъ у насъ отсутствіе только въ законѣ воспрещенія ихъ заключенія, какъ указываютъ нѣкоторые изъ нашихъ цивилистовъ, а необходимо уже найти, кромѣ этого основанія, какое-либо другое, болѣе твердое. Нѣкоторые изъ нихъ, опредѣляя тотъ моментъ, съ наступленія котораго договоръ, заключенный въ пользу третьяго лица, долженъ становиться обязательнымъ для него, утверждаютъ, руководствуясь тѣмъ постановленіемъ нашего закона о дареніи, которымъ указывается, что даръ поступаетъ къ одаренному только по принятіи его имъ,— что онъ долженъ .становиться обязательнымъ для него со времени его принятія имъ. На самомъ дѣлѣ нельзя, кажется, не признавать, что въ видахъ обоснованія этого утвержденія врядъ ли представляется необходимымъ принимать за руководство означенное постановленіе закона о дареніи, на томъ основаніи, что обстоятельство это можетъ давать поводъ къ напрасному смѣшенію договора въ пользу третьяго лица съ дареніемъ, и что оно общее и лучше можетъ быть обосновываемо, какъ указалъ баронъ Нолькенъ, тѣмъ положеніемъ, вытекающимъ и изъ-' постановленій нашего закона о заключеніи договоровъ, на основаніи которыхъ договоръ вообще можетъ становиться обязательнымъ для всякаго лица не прежде, какъ съ момента изъявленія имъ согласія на принятіе участія въ немъ, въ виду какового положенія и слѣ-
