Страница:Анненков. Система русского гражданского права. T. IV (1912).pdf/316

310 ОТДѢЛЬНЫЕ ДОГОВОРЫ. сдѣланное югъ дареніе родового его щіущества, каковой вопросъ онъ и разрѣшаетъ въ томъ смыслѣ, что право это за ними можетъ быть признаваемо никакъ не при жизни его, а только послѣ его смерти, съ какового момента должна воспринимать теченіе и давность для начатія ими этого-иска (Юрид. моногр. и пзслѣд., т. I, стр. 178). По мнѣнію, наконецъ, Трепи-цина, въ виду полнаго сходства даренія съ договорами мѣны и купли-продажи, и за возможные объекты даренія можно считать только вещи индивидуально опредѣленныя, принадлежащія дарителю на правѣ собственности (Переходъ права собс-твенн. на движимыя имущества, стр. 390). Съ большей подробностью разсматриваетъ запрещеніе закона дарить родовыя имущества Брандтъ въ его статьѣ—„О родовыхъ имуществахъ", который по поводу его сперва замѣчаетъ, что оно представляется довольно яснымъ только по отношенію недопустимости отчужденія права собственности на нихъ, что нисколько, однакоже, не устраняетъ сомнѣнія въ отношеніи признанія допустимымъ даренія пли какихъ-либо принадлежностей пхъ, какъ, напр., лѣсовъ, пустошей въ нихъ, или безмезднаго установленія на нихъ какихъ-либо личныхъ сервитутовъ въ видѣ права отдѣльнаго владѣнія и пользованія ими, плп въ видѣ какихъ-либо правъ участія въ нихъ, а также и обремененія пхъ залогами въ обезпеченіе какого-либо подареннаго права обязательственнаго, а равно и безмезднаго отчужденія даже нрава собственности на нпхъ, но только не но акту даренія, а посредствомъ какого-либо другого дѣйствія, какъ, напр., посредствомъ допущенія завладѣнія ими п, затѣмъ пріобрѣтенія пхъ по давности завладѣнія ими. Сомнѣніе это должно быть разрѣшаемо, по его мнѣнію, скорѣе въ смыслѣ признанія недопустимымъ дарственнаго отчужденія не только права собственности на самое родовое имущество, но п отдѣльныхъ его принадлежностей, а также п установленія на немъ какихъ-либо сервитутовъ пли правъ отдѣльнаго владѣнія и пользованія имъ, плп какихъ-либо правъ участія въ немъ, а также недопустимости отчужденія его самого посредствомъ допущенія завладѣнія имъ. Затѣмъ, онъ указываетъ на полное почти отсутствіе въ законѣ указанія какой-либо санкціи исполненія запрещенія дарить родовыя имущества. Признавать, по его мнѣнію, за ближайшими наслѣдниками дарителя при жизни его право оспаривать сдѣлки по его отчужденію представляется невозможнымъ потому, что они при жизни его никакого права на его имущество не имѣютъ. Тѣмъ болѣе, по его мнѣнію, не можетъ считаться допустимымъ оспариваніе его отчужденія самимъ дарителемъ, какъ акта, имъ самимъ совершеннаго, за исключеніемъ развѣ только случая съ его стороны заблужденія въ отношеніи свойства подареннаго имъ имущества, вслѣдствіе чего единственной санкціей его соблюденія представляется только инструкція нотаріусамъ, воспрещающая совершать акты, закономъ недозволенные (Жури. гр. и.уг. пр. 1888 г., кн. (3, стр. 38—44 и кн. 7, стр. 13—20). Также и но мнѣнію Полетаева, выраженному имъ въ его статьѣ—„Дареніе*, право оспаривать дареніе родового имущества можетъ принадлежать только ближайшимъ наслѣдникамъ дарителя, но только его родственникамъ, но не его супругу, да и то не прежде, какъ послѣ его смерти (Вѣсти. Нрава 1899 г., кн. Г>, стр. 96 — 98). Но мнѣнію, наконецъ, Башмакова, выраженному пмъ въ его статьѣ — „Институтъ родовыхъ имуществъ передъ судомъ русской юриспруденціи", запрещеніе дарить родовыя имущества должно отпадать въ случаѣ неимѣнія дарителемъ наслѣдниковъ его родственниковъ, или въ случаѣ ихъ смерти, на томъ основаніи, что дарить это имущество воспрещается не вообще, а только „мимо ближайшихъ наслѣдниковъ", т.-е. всѣхъ родственниковъ одной степени, имѣющихъ право наслѣдованія послѣ дарителя. Какъ на санкцію, затѣмъ, соблюденія этого воспрещенія закона п онъ указываетъ на права наслѣдниковъ дарителя оспаривать совершенное пмъ дареніе, но, однакоже, не прежде, какъ но его смерти, каковое право за давностью со времени