ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. 265 во владѣніе можетъ быть принимаемъ въ значеніи не болѣе, какъ только придаточнаго акта публичнаго оглашенія подлежащей властью о пріобрѣтенномъ кѣмъ-либо правѣ на недвижимое имущество, переходъ котораго къ нему совершился уже ранѣе, въ силу одного изъ актовъ укрѣпленія права собственности на это имущество, а никакъ не акта, самостоятельно могущаго устанавливать это право безъ предшествующаго ему акта укрѣпленія, каковое значеніе его, какъ только акта придаточнаго, подтверждается еще тѣмъ, что законъ ни обязательности совершенія ввода во владѣніе, ни срока для его совершенія не устанавливаетъ и, вмѣстѣ съ тѣмъ, не воспрещаетъ передачу недвижимаго имущества его пріобрѣтателю просто вслѣдствіе совершенія па него акта укрѣпленія о передачѣ права собственности и не обусловливаетъ ея дѣйствительности непремѣнно совершеніемъ ввода во владѣніе имъ. Нѣсколько иные доводы въ подкрѣпленіе этого заключенія, нисколько, варочемъ, не менѣе основательные, приводитъ Умовъ, по мнѣнію котораго значеніе способа укрѣпленія или пріобрѣтенія права собственности на недвижимое имущество вводу во владѣніе не можетъ быть присвоено, во 1-хъ, потому, что хотя законъ правиломъ 707 ст. и относитъ вводъ во владѣніе такъ же, какъ и акты, къ способамъ укрѣпленія нравъ, но въ то же время и не указываетъ па него, какъ на способъ укрѣпленія, необходимый для перехода права собственности па недвижимое имущество, и во 2-хъ, потому, что самъ законъ въ правилѣ 925 ст. X т., замѣненный ио изданію 1887 г. 1 ст. приложенія къ 709 ст., какъ на акты укрѣпленія права собственпости на это имущество, указываетъ на купчія, данныя, дарственныя, раздѣльныя записи и подобные акты, почему и за моментъ перехода права собственности па это имущество долженъ быть почитаемъ моментъ вступленія этихъ актовъ въ силу, а вовсе не моментъ совершенія впослѣдствіи ввода во владѣніе по нимъ. Также и сенатъ высказалъ тотъ взглядъ па значеніе у насъ ввода во владѣніе, что онъ составляетъ не болѣе, какъ только обрядъ оглашенія общественной властью перехода нрава собственности къ новому его пріобрѣтателю (рѣш. 1871 г., № 644 и друг.), каковой взглядъ раздѣляютъ также Васъковскій (Учеб. гр. пр., вып. 2, стр. 139) и Гессенъ въ его статьѣ—„Изъ практики старшихъ нотаріусовъ" (Жур. Мин. Юст. 1897 г., кн. 9, стр. 194); а но мнѣнію, наконецъ, Игнатовскаго (Межев. акты и укрѣпл. вотч. пр., стр. 263), если за вводомъ во владѣніе и можно признавать какое значеніе, то никакъ не значеніе самостоятельнаго способа укрѣпленія вотчинныхъ нравъ, а лишь только значеніе дополнительнаго обряда ихъ укрѣилепіл, какъ акта, представляющагося соединительнымъ звеномъ ихъ укрѣпленія въ нотаріальномъ и охранительномъ порядкѣ.
Доводы, приведенные этими послѣдними цивилистами въ оправданіе правильности ихъ взгляда на значеніе у насъ ввода во владѣніе, какъ только добавочнаго акта оглашенія публичной властью, совершившагося уже ранѣе по акту укрѣпленія перехода права собственности на недвижимое имущество, представляются настолько основательными, какъ вполнѣ согласные съ точнымъ смысломъ указанныхъ ими постановленій закона, что въ виду ихъ не только не можетъ быть призпапъ правильнымъ взглядъ, вполнѣ ему противоположный, высказанный Энгельманомъ, Марковымъ и Любавскимъ, но также и взглядъ Мейера, Кавелина и Юрепева, приравнивающихъ вводъ во владѣніе ио его значенію только передачѣ движимаго имущества, вслѣдствіе того, что нашъ законъ, съ одной стороны, вовсе не воспрещаетъ переходъ владѣнія недвижимымъ имуществомъ къ пріобрѣтателю прямо посредствомъ его фактической передачи ему, чѣмъ, разумѣется, и не исключаетъ возможности передачи и этого имущества пріобрѣтателю безъ совершенія формальнаго ввода во владѣніе имъ, а съ другой, неустаеовленіемъ обязательности его совершенія не придаетъ ему, очевидно, значенія такого акта, безъ со-
