14 ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. самаго его существованія, и исключаютъ его изъ опредѣленія права собственности, опредѣляя его—Мейеръ, какъ такое законное господство лица надъ вегцыо, въ силу котораго оно можетъ сю владѣть, пользоваться и распоряжаться, а Неволинъ, какъ власть лица, утвержденная за нимъ закономъ дѣйствовать па вещь но своему усмотрѣаію, съ исключеніемъ посторонняго вліянія. Такое опредѣленіе права собственности уже весьма близко подходятъ къ опредѣленію, даваемому ему, папр., Барономъ, какъ такому праву, которое есть полное и исключительное правовое господство лица надъ тѣлесной вещью и указаніе па нѣкоторыя черты котораго содержится и въ опредѣленіи этого права, данномъ патпимъ закономъ. Именно и въ опредѣленіи этого права нашего закона указано, что право это есть власть, или все равно, конечно, господство лица надъ вещью, и хотя, затѣмъ, указаніе въ немъ па то, что такое господство можетъ быть только правовое или законное, какъ господство въ предѣлахъ, установленныхъ закономъ, выражено и не совсѣмъ точно, пріуроченіемъ словами „въ порядкѣ, гражданскими законами установленномъ", необходимости наличности этого послѣдпяго признака нрава собственности только къ моменту его пріобрѣтенія, но не осуществленія, по несмотря на это, нельзя вмѣстѣ съ Шершеневичемъ (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 217) не признать, что и самое его осуществленіе представляется возможнымъ также только въ предѣлахъ или порядкѣ, закономъ установленныхъ, вслѣдствіе того, какъ замѣтилъ Мейеръ, что уже самое присвоеніе такому господству надъ вещью наименованія права собственности указываетъ непремѣнно на то, что оно, какъ право, должно подлежать осуществленію и въ предѣлахъ, указываемыхъ закономъ, потому что этотъ признакъ ограниченія господства лица надъ вещью лежитъ въ самомъ понятіи права, опредѣляющемъ именно мѣру свободы лица. Па тотъ же главный недостатокъ опредѣленія права собственности, выраженнаго въ 420 ст., или на невозможность характеристики его, какъ права безусловно неограниченнаго и исключительнаго, указываютъ и другіе тіаши цивилисты, какъ нанр., Полежаевъ въ его статьѣ „О правѣ собственности по русскимъ законамъ" (Жур. Мин. Юст. 1861 г., кн. 3, стр. 485—487), вслѣдствіе того, что никакое право, именно потому что оно право, не можетъ быть безусловно неограниченнымъ, а также потому, что оно и на самомъ дѣдѣ ограничено закономъ различными правами участія, почему и право собственности должно быть опредѣляемо, какъ такое законное отношеніе лица къ вещи, при которомъ оно владѣетъ, пользуется и распоряжается ею, каковое опредѣленіе, очевидпо, и представляется почти тождественнымъ съ опредѣленіемъ, даннымъ этому праву Мейеромъ; а также Лѳшковъ, въ его статьѣ „О частномъ поземельномъ правѣ но своду законовъ" (ІОрид. Вѣст. 1871 г., кн. 2, стр. 14), вслѣдствіе того, что право собственности пи въ какомъ случаѣ не можетъ быть характеризуемо, какъ право неограниченное и исключительное, уже по одному тому, что оно всегда ограничено и самимъ закономъ разными правами участія, и Кавелинъ въ его статьѣ „Русское гражданское уложеніе14 (Жур. гр. и уг. пр. 1883 г., кп. 1, стр. 43), вслѣдствіе того, что включеніе въ это опредѣленіе признака исключительности и независимости нрава собственности отъ лицъ постороннихъ, исключаетъ возможность признанія права собственности за такими лицами, право владѣнія и пользованія которыхъ ограничено правами другого лица на его имущество, что, по его мнѣнію, въ корнѣ подрываетъ и самое опредѣленіе нрава собственности, данное закономъ. Прежде, однакоже, самъ Кавелинъ давалъ опредѣленіе праву собственности, очень близкое опредѣленію, данному закономъ, говоря, что но принципу правомъ собственности называется закрѣпленіе за однимъ лицомъ или нѣсколькими лицами всѣхъ отношеній къ вещи и, притомъ, къ вещи, какъ къ реальному предмету, такъ и къ праву, которымъ придается юридическое значеніе и въ силу которыхъ
