182 Ш’АВО СОБСТВЕППОСТИ. во 2-хъ, указаніе на непрерывность владѣнія, опущеніе указанія на каковыя условія давпостпаго владѣнія не можетъ, однакоже, имѣть существеннаго значенія вслѣдствіе того, что и въ немъ указано, что спокойное и безспорное владѣніе должно продолжаться въ теченіе закономъ опредѣленнаго времени, называемаго срокомъ давности. По сравненіи этихъ послѣднихъ указаній условій, необходимыхъ для дѣйствія давности владѣнія, какъ давности пріобрѣтательной, съ указаніемъ, выраженнымъ въ этомъ отношеніи въ правилѣ 533 ст., нельзя не признать, что они повторяютъ нѣсколько только въ иныхъ выраженіяхъ указаніе этой послѣдней статьи и, потому, должны быть принимаемы за указанія, имѣющія тотъ же смыслъ и значеніе, какъ и указанія этой послѣдней статьи, которыя мы и разсмотримъ особо по отношенію къ каждому изъ опредѣляемыхъ ими условій дѣйствія давности владѣнія.
Какъ на первое изъ этихъ условій, въ ней указывается па владѣніе въ видѣ собственности, опредѣляемое правиломъ 560 ст., какъ владѣніе на правѣ собственности, а ие иномъ основаніи. Нельзя сказать, чтобы словами этими были достаточно опредѣлены тѣ свойства владѣнія или тотъ видъ владѣнія, который необходимъ, какъ условіе превращенія его, какъ владѣнія давностнаго, въ право собственности, неопредѣлительності. указаній закона въ каковомъ отношеніи еще болѣе увеличивается тѣмъ, что въ немъ вовсе пе упоминается — владѣніе чѣмъ собственно можетъ имѣть значеніе давностнаго владѣнія, какъ основаніе пріобрѣтенія права собственности Такая неонредѣлительпость въ законѣ естественно должна была породить въ нашей юридической литературѣ разнообразіе и во взглядахъ на значеніе этого условія давностнаго владѣнія, и если объясненія большинства нашихъ цивилистовъ, несмотря на это обстоятельство, и не представляютъ особенныхъ разногласій собственно по вопросу о необходимыхъ свойствахъ этого владѣнія, какъ владѣнія, могущаго вести къ пріобрѣтенію права собственности, за то по вопросу о томъ — владѣніе чѣмъ можетъ по нашему закону вести или къ пріобрѣтенію этого права или же, по крайней мѣрѣ, къ огра пичснію или даже умаленію нрава собственности на имущество его собственника, взгляды ихъ представляются, напротивъ, не только разнообразными, по и противорѣчивыми. Что касается прежде объясненія ими значенія свойствъ того владѣнія, которое, какъ владѣніе давностное, можетъ вести къ пріобрѣтенію права собственности, то уже нѣкоторые изъ нашихъ прежнихъ цивилистовъ, какъ папр.. Морошкинъ (О владѣніи, стр. 132 и 140) и Варадиновъ (йзелѣд. объ имущ. нр., вып. 2, стр. 115) утверждаютъ, что подъ этимъ владѣніемъ слѣдуетъ разумѣть непремѣнно самостоятельное юридическое владѣніе чужимъ имуществомъ на себя въ видѣ собственности, а не въ видѣ какого-либо другого нрава въ родѣ нрава пользованія или зависимаго владѣнія чужой вещью, причемъ Морошкипъ, однакоже, прибавляетъ, что хотя нашъ законъ и не обращаетъ вниманія собственно на основаніе такого владѣнія, вслѣдствіе чего въ значеніи его можетъ быть принимаемо одинаково всякое самостоятельное владѣніе, т.-е. какъ владѣніе законное, такъ и незаконное, какъ владѣніе добросовѣстное, такъ и недобросовѣстное, но что указаніе закона на то, что владѣніе должно быть въ видѣ собственности, можетъ давать поводъ и тому заключенію, что за такое владѣніе должно быть принимаемо владѣніе, имѣющее какое-либо законное основаніе или титулъ владѣнія, нанр., передачу. Впослѣдствіи также и Мейсрт, указавъ сперва на возможность различнаго пониманія зннчепія того владѣнія, которое закономъ требуется для пріобрѣтенія права собственности и которое опредѣляется имъ, какъ владѣніе въ видѣ собственности, каковое опредѣленіе возможно понимать, какъ въ томъ смыслѣ, что имъ требуется добросовѣстность владѣнія, такъ и въ томъ, что имъ требуется наличность сознанія у владѣльца, что опъ есть собственникъ владѣемой вещи, затѣмъ,
