ПРАВО СОБСТВЕННОСТИ. 149 •ему собственника пайденпой вещи, по что къ пемѵ, при наличности другихъ условій находки, должно переходить и право собственности па найденную имъ вещь (Жѵр. гр. и уг. пр., 1875 г., кн. 2, стр. 176 — 177).
Но устраненіи изъ опредѣленія находки признака неизвѣстности находчику собственника найденной вещи, все же остается открытымъ вопросъ объ установленіи самаго опредѣленія находки но нашему закону. Мейеръ, а также и другіе напіи цивилисты, даже спеціально занимавшіеся разсмотрѣніемъ постановленій нашего закона о находкѣ, какъ папр., Мулловъ и Пестр-жецкій, никакого опредѣленія находкѣ не даютъ; другіе же, какъ напр., Побѣдоносцевъ и Марковъ, хотя и пытаются дать ей опредѣленія, но такія, которыя вызываютъ серьезныя возраженія. Такъ, Побѣдоносцевъ сперва говоритъ: „Характеръ находки—случайность съ той и другой стороны. Если съ той или съ другой стороны было намѣреніе—положить вещь или взять вещь съ знаніемъ, что опа положена, то пѣтъ находки. Если съ одной стороны была случайность, но съ другой не было случайности, а было намѣреніе, тоже нѣть находки". Затѣмъ, Побѣдоносцевъ относительно предмета находки говоритъ: „Находка есть вещь оставленная, забытая или потерянная хозяиномъ безъ намѣренія скрыть или сохранить ее“ (Курсъ гр. пр. изд. 4, т. Т, стр. 425). Выставленный въ этомъ, опредѣленіи находки, какъ ■основной принципъ для ея квалификаціи—случайность ея съ той и съ другой стороны, Суворовъ находитъ недостаточно полнымъ въ томъ отношеніи, что онъ не можетъ служить критеріемъ для опредѣленія ея во всѣхъ возможныхъ случаяхъ ея и именно въ тѣхъ, когда случайность въ находкѣ съ той и съ другой стороны хотя и очевидна, но самая найденная вещь не можетъ считаться потерянной, какъ папр., въ случаяхъ потери и находки вещи въ самомъ помѣщеніи или квартирѣ ея собственника (Жур. гр. и уг. пр. 1875 г., кн. 2, стр. 162). Недостаточнымъ опредѣленіе это признаетъ также и Змирловъ, съ одной стороны, потому, что вполнѣ возможной представляется, какъ указалъ и Суворовъ, случайная находка вещи, вовсе ея хозяиномъ не потерянной или забытой, а, напротивъ, положенной въ извѣстномъ мѣстѣ и ■съ извѣстной цѣлью, а съ другой, потому, что въ немъ не обращается никакого вниканія на отношеніе къ вещи лица, ее нашедшаго (Жур. гр. и уг. пр. 1883 г., кн. 5, стр. 125). Само собой разумѣется, конечно, что разъ .выставленный признакъ какого-либо понятія представляется такимъ, что по можетъ служить для его опредѣленія во всѣхъ случаяхъ, какъ признакъ случайный и не существенный, и самое опредѣленіе понятія, по соображеніи «го установленпое. также не можетъ быть уже признаваемо правильнымъ; по ■помимо этого, опредѣленіе находки, даваемое Побѣдоносцевымъ, представляется неправильнымъ и съ его объективной сторопы потому, что, кіікъ это мы уже и указали нѣсколько выше, предметомъ находки пе могутъ быть, какъ онъ утверждаетъ, наравнѣ съ вещами потерянными и забытыми, вещи оставленныя или покинутыя, которыя могутъ быть предметомъ овладѣнія, и, почему не можетъ быть признано правильнымъ также и отнесеніе Шершене-вичемъ къ предметамъ находки, кромѣ вещей потерянныхъ и забытыхъ, вещей, яхъ собственникомъ оставленныхъ (Учеб. рус. гр. пр., изд. 2, стр. 248). По Мнѣнію Васьковскаго, вещи, хозяиномъ ихъ оставленныя, напротивъ, не могутъ быть относимы къ категоріи возможныхъ объектовъ находки (Учеб. гр. пр., вып. 2, стр. 115).
Болѣе, затѣмъ, подробно разсматриваетъ необходимые по нашему закону признаки находки Суворовъ, который сперва отграничиваетъ отъ находки въ тѣсномъ смыслѣ другіе близкіе ей факты, какъ находка пригульнаго скота и спасеніе предметовъ съ потерпѣвшихъ крушеніе кораблей, постановленія о которыхъ помѣщены къ нашемъ законѣ среди постановленій о находкѣ, а затѣмъ разсматриваетъ уже признаки находки въ тѣсномъ
