128 основанія возникновенія ПРАВЪ СЕМЕЙНЫХЪ. особаго порядка; въ-7-хъ, что заявленіе просьбы объ усыновленіи отъ лица умершаго не можетъ считаться допустимымъ, но что смерть просителя прежде постаповлепія судомъ опредѣленія объ усыновленіи не должна быть принимаема за препятствіе къ постановленію этого опредѣленія; въ-8-хъ, что для допустимости усыновленія нѣть надобности требовать отъ просителя представленія доказательствъ тому, что усыновляемое имъ лицо никѣмъ прежде усыновлено не было, хотя судъ не можетъ быть лишенъ права, въ случаѣ сомнѣнія его въ этомъ, потребовать отъ него представленія доказательствъ въ удостовѣреніе наличности этого обстоятельства, доказательство котораго должно считаться допустимымъ и показаніями свидѣтелей; въ-9-хъ, что для выраженія согласія на усыновленіе какъ со стороны самого усыновляемаго, такъ и его родителей, или опекуновъ закономъ не установлено особой формы, вслѣдствіе чего для удостовѣренія въ его наличности слѣдуетъ считать допустимыми всякія письменныя доказательства, а также выраженіе его въ самомъ прошеніи объ усыновленіи (рѣш. 1898 г. .V 32); въ-10-хъ, что особымъ указаннымъ въ законѣ порядкомъ должно подлежать совершеніе усыновленія мѣщанами и крестьянами не только лицъ этихъ же сословій, по также дворянъ и лицъ другихъ привилегированныхъ сословій, на томъ основаніи, что вообще установленный закономъ порядокъ усыновленія ими установленъ по соображеніи принадлежности къ тому, или другому сословію усыновителей, а пе усыновляемыхъ (рѣш. 1899 г. Л? 25), и, въ-11-хъ, что слѣдуетъ считать допустимымъ усыновленіе евреями ихъ единовѣрцевъ на общемъ основаніи всѣхъ вообще только въ мѣстахъ, указанныхъ для ихъ постоянной осѣдлости, но не въ другихъ, гдѣ усыновленіе ими можетъ считаться допустимымъ только тѣхъ ихъ единовѣрцевъ, которые также имѣютъ право иребывать въ этихъ мѣстахъ (рѣпі. 1900 г. Л* 7).
Въ противоположность уложенію германскому, которое опредѣляетъ усыновленіе, какъ договоръ между усыновителемъ и усыновляемымъ, а также за него иногда и другимъ лицомъ, какъ его представителемъ, совершаемый между ними и только провѣряемый въ его правильности и утверждаемый судомъ, нашъ законъ, напротивъ, существо усыновленія, какъ юридическаго акта, не опредѣляетъ, а указываетъ только порядокъ его совершенія. Не смотря на это обстоятельство, нельзя не согласиться съ опредѣленіемъ его, даваемымъ тѣми изъ нашихъ цивилистовъ, какъ отчасти Шмат-ковымь и Загоровскимъ, но подробнѣе и категоричнѣе Курднповскимъ, а отчасти и сенатомъ, которые, основываясь па тѣхъ постановленіяхъ нашего закона объ усыновленіи, которыми для его совершенія также требуетси наличность предварительнаго на его совершеніе согласія усыновляемаго и его родителей, а иногда его законныхъ представителей — опекуна или попечителя, опредѣляютъ его у насъ какъ договоръ, санкціонируемый только впослѣдствіи опредѣленіемъ суда объ усыновленіи и, притомъ, какъ договоръ, по замѣчанію собственно Курдиповскаго, подобно тому, какъ прямо указано въ уложеніи германскомъ, безусловный, окончательный н безсрочный, па томъ основаніи, что и въ нашемъ законѣ пѣтъ и намека па допустимость усыновленія на какой-либо срокъ, или до наступленія какого-либо условія. При такомъ значеніи усыновленія по его существу, какъ акта договорнаго, пе можетъ не быть очевиднымъ и то, что отличіе его отъ узаконенія заключается не только въ томъ, какъ объяснили нѣкоторые изъ нашихъ цивилистовъ, какъ Шершенѳвичъ, что узаконеніе возможно только но отношенію своихъ незаконныхъ дѣтей усыновителя, между тѣмъ, какъ усыновлепіе возможно и по отношенію дѣтей ему чужихъ, но и въ томъ, что въ основаніи узаконенія вовсе пе лежитъ договорное начало, вслѣдствіе того, что оно совершается родителями, какъ мы видѣли выше, безъ всякаго согласія па это ихъ дѣтей,
