временном владении частных лиц, должен быть исчисляем не со времени завладения, а со дня принятия имения в казну, если только прежде этого не доходило до казенного управления письменного донесения или жалобы на завладение, в каковых случаях шестимесячный срок на предъявление иска, на основании 1310 ст., должен быть, кажется, исчисляем со дня нарушения владения, а не со времени получения казенным управлением жалобы или донесения о завладении, потому что в уставе нигде не говорится о том, чтобы этот последний момент мог быть принимаем за основание исчисления срока на предъявление иска.
В тесной связи с вопросом о сроке, в который может быть начат посессорный иск о восстановлении нарушенного владения, стоит и пятый, мною выше поставленный вопрос о том: подсудны ли дела о восстановлении владения исключительно только мировым учреждениям, или же они подсудны в некоторых случаях и окружным судам? Имеет ли шестимесячный срок, установленный 29 ст. устава для возбуждения иска о восстановлении нарушенного владения, такое решительное значение для этих исков, что за истечением шестимесячного срока должно быть и самое право на посессорный иск признано окончательно утраченным, и, что, затем, остается только в защиту собственности право на петиторный иск в общих судебных учреждениях? Из соображения всех постановлений устава, относящихся к занимающему нас вопросу, вопрос этот должен быть разрешен отрицательно. Так, 213 ст. устава постановляет: „иски по нарушению владения недвижимым имуществом и о причиненных сему имуществу убытках и ущербах предъявляются по месту нахождения сего имущества“. Статья эта относится к правилам о подсудности, установленным для окружных судов. Еще яснее поэтому предмету постановление 349 ст., в которой перечисляются те дела, которые должны производиться в окружном суде сокращенным порядком; в пункте 4-м этой статьи сказано: „по искам о вознаграждении за ущерб, убытки и самоуправное завладение, когда с оным не соединяются споры о праве собственности на недвижимое имущество“. Из этих статей, в особенности из последней, с очевидной ясностью следует, что и в окружном суде может быть возбужден такой же точно посессорный иск о восстановлении нарушенного владения, как и в суде мировом. Последние слова 4-го пункта 349 ст.: „когда с оным не соединяются споры о праве собственности на недвижимое имущество“, положительно указывают, что в окружном суде может быть возбуждено дело по иску посессорному, так как постановление этой статьи прямо говорит, что иски о самоуправном завладении возможны тогда, когда нет спора о самом праве собственности; а такого спора именно и не бывает только в иске посессорном, в котором спор может касаться только факта владения, а не права; следовательно, необходимо признать, что и окружному суду, кроме исков петиторных о праве собственности, подсудны также и иски посессорные о восстановлении нарушенного владения. Если же посессорные иски возможны как в окружном суде, так и в суде мировом, то и возникает вопрос о том, где граница этой подсудности двум различным судебным установлениям совершенно однородных дел? Нельзя предположить, чтобы закон, установляя подсудность посессорных исков о восстановлении нарушенного владения двум различным судам, предоставил в этом случае выбор суда, для возбуждения дела, на волю сторон; по крайней мере, в законе этого нигде не выражено. Других признаков для разграничения подсудности посессорных исков общим судебным установлениям и мировым учреждениям, кроме установленного в 29 ст. устава срока, для возбуждения дел о восстановлении нарушенного владения, в законе найти нельзя; следовательно, иски эти
