Например, кто-либо продал свое недвижимое имение другому лицу, которое введено во владение этим имуществом по установленному порядку; затем продавец этого имущества, опираясь только на факт владения этим имуществом, обращается к суду с иском против покупщика о восстановлении нарушенного владения. Такой иск продавца должен быть отвергнут, потому что коль скоро ответчик докажет факт перехода к нему владения с согласия истца, то завладение теряет существенный признак — самовольного завладения, а потому и восстановление владения не может быть допущено. Ответчик в этом случае, в доказательство того, что имение находится в его владении с согласия продавца, без сомнения, может ссылаться напр., на вводный лист, даже и на купчую крепость и другие документы, и суд не должен стесняться принятием этих документов к рассмотрению правилом 73 ст. устава, которая постановляет, что „по делам о восстановлении нарушенного владения мировой судья не входит в рассмотрение документов, удостоверяющих право собственности на недвижимое имение“, потому что правило это должно быть понимаемо так, что истец, возбуждающий иск о восстановлении нарушенного владения, не вправе доказывать свое фактическое владение, опираясь исключительно на право собственности и на документы, служащие удостоверением права собственности на недвижимое имущество, потому что документы сами по себе далеко еще не всегда могут служить доказательством владения, как факта; но, мне кажется, статья эта не воспрещает суду принимать к рассмотрению документы от ответчика, в доказательство, конечно, не права собственности на то имение, о котором возбужден иск, а в доказательство только того, что он владеет спорным имением не самовольно, а с согласия истца, т. е. для доказательства отсутствия в его действиях существенного признака завладения. Другой пример. Имущество отсуждено от одного лица другому, которое и введено во владение имуществом, на основании адъюдикации. Лицо, от которого отсуждено имущество, возбуждает иск о восстановлении нарушенного владения против лица, в пользу которого имение отсуждено решением суда, и это лицо, ответчик, в доказательство адъюдикации. представляет вводный лист. В этом случае просьба истца о восстановлении владения должна быть также отвергнута, потому что если владение имением и перешло к ответчику без его согласия, но зато здесь отсутствует другой необходимый признак завладения — самоуправство, так как ответчик начинает владеть имением истца не самоуправно, а в силу адъюдикации, в силу судебного решения. На необходимость наличности только что указанных условий допустимости иска о восстановлении нарушенного владения указывают также сенат (реш. 1877 года, № 2 и друг.) и комментатор нашего мирового устава Алексеев (Руков. для миров. суд., изд. 2, т. 1, стр. 70).
Из наших процессуалистов, Малышев также полагает, что мировой судья, не стесняясь правилом 73 ст., может входить в рассмотрение документов, с целью яснее определить фактическую сторону иска о восстановлении нарушенного владения, потому что, хотя право и факт владения и могут расходиться, но обыкновенно юридическая сторона дела объясняет и фактическую (Курс гр. суд., изд. 2, т. I, стр. 154). В смысле этого положения высказались также Писемский в его рецензии на курс Малышева (Юрид. Вест. 1880 г., кн. 1, стр. 198), Наголкин в его заметке: „О защите владения земельными участками неопределенного пользования“ (Юрид. Вест. 1884 г., кн. 8, стр. 707), а также комментаторы нашего мирового устава: Гоняев (Проц. в мир. суде, т. 1, стр. 67) и Алексеев (Руков. для мир. суд., изд. 2, т. 1, стр. 81). На необходимость допущения, в виде доказательства, со стороны или истца, или ответчика при рассмотрении иска
