стен (Учеб. гражд. суд., стр. 49), но иски об алиментах, как основанные на личном обязательстве, установленном законом, должны быть признаны, напротив, подсудными мировым учреждениям по цене иска, как это совершенно основательно объяснили сенат (реш. 1883 года, № 28) и Алексеев (Руков. для миров. суд., изд. 2, т. 1, стр. 46). К категории таких исков, основанием которым служит обязательство, установленное законом, и которые по цене их должны считаться подсудными мировым учреждениям, должны быть отнесены, по совершенно справедливому замечанию Алексеева, также, напр., иски о взыскании вознаграждения за находку, или за прокорм и содержание пригульного скота и проч. Обязательства могут быть устанавливаемы, кроме того, не только договором, или законом, но и другими актами, напр., духовным завещанием, когда завещатель обязывает наследника но завещанию к денежным выдачам, или обязывает его к выполнению других личных обязанностей в отношении третьих лиц и проч. Споры, могущие возникать между этими последними лицами и наследниками по поводу исполнения духовного завещания, также нет никакого основания исключать из мировой подсудности, если только эти споры имеют характер личных требований, и по цене иска подсудны мировым учреждениям.
Далее, 2 пункт 29 ст. относит к ведомству мировых учреждений иски о вознаграждении за ущербы и убытки, когда количество оных не превышает пятисот рублей, или же во время предъявления иска не может быть положительно известно. Указанные в этом пункте иски, также как и иски только что рассмотренные, имеют характер личных требований. Иски эти также возникают на основании обязательства, но вопрос только заключается в том, на основании каких обязательств они возникают. В тексте статьи сказано только: „иски о вознаграждении за ущерб и убытки“. Такая общность выражения заставляет, прежде всего, предполагать, что иски о всякого рода убытках, последствием какого бы деяния они ни были, подсудны мировым учреждениям. Но для более точного понимания смысла статьи необходимо обратиться к тем статьям материального права, которыми определяется ответственность за убытки. Так, ответственность эта может возникнуть вследствие такого деяния, которое признается преступлением (644 ст. и следующие X т. I ч.), или такого деяния или упущения, которое не признается преступлением (684 ст. и следующие X т. I ч.). Это — ответственность по роду деяния. Потом убытки могут произойти от деяния, направленного на имущество недвижимое, или движимое, или, наконец, против лица непосредственно, — это убытки по объекту деяния. А как во 2-м пункте 29 ст. говорится вообще об исках о вознаграждении за ущерб и убытки, то отсюда необходимо признать, что мировым учреждениям подсудны все иски об убытках, причиненных, как преступлениями, так равно и деяниями и упущениями, не признаваемыми преступлением, причинены ли убытки в имуществе движимом, или недвижимом, или. наконец, самому лицу истца. Одним словом, во 2-м пункте 29 ст. предусмотрены все иски, возникающие на основании обязательства, источником которого служит деликт или quasi-деликт. Все эти иски подсудны мировым учреждениям по цене иска; но что̀ значит выражение статьи: „или когда во время предъявления иска количество вознаграждения не может быть положительно известно“? Мне кажется, это выражение имеет только то значение, что иск о взыскании убытков может быть заявлен без определения цены иска. Цель закона в таком дозволении та, чтобы доставить истцу возможность, по возможности скорее, заявить свое требование суду, так как на приведение количества убытков в полную известность может потребоваться столько времени, что иногда истец мо-
