ванию постановления 267 ст., указывающего порядок возвращения непринятого прошения. На основании этой статьи, прошение возвращается просителю при объявлении, с объяснением причин непринятия. При прежнем порядке судопроизводства прошение обыкновенно возвращалось по надписи, которая делалась на самом прошении; но, такой порядок возвращения прошения признан составителями уставов, как видно из мотивов, помещенных под этой статьей, неудобным, и потому прошение в настоящее время должно быть возвращено не по надписи, делаемой на самом прошении, а при особом объявлении. В объявлении должны быть указаны причины непринятия прошения; неуказание же причин непринятия прошения в объявлении может иметь, кажется, только одно последствие — обжалование подобного действия председателя судебной палате. Далее, в разбираемой статье сказано, что возвращаемое прошение наличному тяжущемуся вручается непосредственно, а отсутствующему возвращается через судебного пристава, или через судебного рассыльного, или с почтой. Что̀ значит выражение: „наличному тяжущемуся“? Значит ли, что прошение возвращается непосредственно такому тяжущемуся, который живет в том городе, в котором находится суд? Но, как же председатель мог бы вручить непосредственно прошение тяжущемуся, живущему хотябы и в том городе, в котором находится суд; скорее следует понимать выражение „наличному тяжущемуся“ в том смысле, что прошение возвращается непосредственно только такому лицу, которое находится в здании суда в то время, когда прошение готово к возвращению, как это объяснил Змирлов в его заметке: „О вызове истца к суду“ (Журн. гражд. и угол. пр., 1882 г., кн. 2, стр. 123). На практике предписание 267 ст. в этом отношении весьма редко соблюдается, потому что невозможно, чтобы председатель рассмотрел поданное прошение немедленно по принятии его в суд и успел постановить определение о возвращении прошения, прежде чем проситель удалится из суда по подаче прошения.
Хотя, конечно, смысл этого предписания тот, чтобы прошение, в том случае, когда оно подается лично просителем, было рассмотрено немедленно, и в случае несоблюдения в нем условий, требуемых 266 ст., было немедленно ему возвращено; но, так как, затем, указан другой порядок возвращения прошения через судебного пристава или с почтой, то председатель всегда может избрать этот последний путь возвращения прошения; хотя, по моему мнению, этот путь установлен нисколько не в замену первого пути, а установлен на другой случай, — когда прошение прислано, напр., по почте, или же когда прошение подается лицом, уполномоченным только на подачу прошения; понятно, что в этом последнем случае прошение никак не может быть возвращено самому просителю непосредственно; правило же 267 ст. требует возвращения прошения самому просителю, а не лицу, которое уполномочено только на подачу прошения, как это объяснил сенат (реш. 1873 года, № 1015). Также мало употребителен на практике способ возвращения прошения с почтой, как и возвращение прошения непосредственно просителю в суде; и действительно, возвращение прошения с почтой представляет большие неудобства в том отношении, что при таком способе никогда не может быть определен с точностью день получения просителем прошения, а определение с точностью времени получения им прошения чрезвычайно важно в отношении исчисления срока на принесение жалобы. Когда же прошение возвращается через судебного пристава или с почтой, то, конечно, оно должно быть возвращено по действительному местожительству просителя, указанному в исковом прошении. Считая прямое возвращение прошения по почте крайне неудобным, Змирлов (Журн. гражд. и угол. пр., 1882 г., кн. 2, стр. 123) и сенат
