вторых, что прошение может быть присылаемо, как это объяснил и сенат, как по почте правительственной, так и земской (реш. 1881 года, № 189), а также, как по почте иногородней, так и городской (реш. 1878 года, № 3). Доверенность на подачу прошения должна быть сделана в самом прошении только в том случае, когда податель прошения не имеет установленной доверенности на ведение дела, и когда прошение написано от имени самого истца. Доверенность эта может быть обозначена в прошении, как прежде подписи, так и в самой подписи, рукой истца или лица, подписавшего за него прошение по случаю неграмотности или болезни, — безразлично, подписано ли прошение на русском языке или на языке иностранном. И, наконец, доверенность на подачу прошения, сделанная в самом прошении, не требует, для действительности ее, никакого засвидетельствования, как в том случае, когда прошение будет подано в суд лично имеющим доверенность на подачу прошения, так и в том случае, когда прошение будет прислано им по почте; хотя, конечно, в этом случае и не предстоит никакой необходимости в доверии на подачу прошения. Впрочем, сенат в одном из его решений высказал совершенно противоположный взгляд и объяснил, что суд не вправе принимать прошения, подписанные по доверенности и личной просьбе другими лицами, неуполномоченными на то надлежащей доверенностью (реш. 1870 г., № 1766). Но это положение сената никак нельзя признать правильным на том основании, что правило 259 ст. подобного требования в себе не содержит и ничего не говорит о том, чтобы доверенность только на подачу прошения, сделанная на самом прошении, требовала для действительности ее какого-либо засвидетельствования. Но положение сената требует не только засвидетельствования доверенности, сделанной в прошении, но требует даже совершения особой доверенности на подачу прошения, что явно противоречит постановлению 259 ст. Ссылка же сената, в подкрепление его взгляда, на 47 ст. мирового устава, никак не может быть оправдана, потому что статья эта требует засвидетельствования подписи на прошении в том случае, когда в ней содержится уполномочие не только на подачу прошения, но и на ведение дела в мировых учреждениях; а, следовательно, правило это собственно до уполномочия только на подачу прошения никакого отношения не имеет.
Ст. 258. Иски, истекающие из разных оснований, не должны быть смешиваемы в одном исковом прошении, хотя бы они относились и к одному лицу. По каждому отдельному иску должно быть подано особое исковое прошение.
Правило настоящей статьи касается довольно серьезного вопроса о пределах допустимости в нашем процессе соединения исков. Нельзя не согласиться с замечанием наших профессоров Малышева (Курс гражд. суд., изд. 2, т. 1, стр. 259) и Окольского (О состязательном процессе по уставу гражд. суд. Журн. гражд. и угол. пр. 1880 г., кн. 2, стр. 195) о том, что воспрещение соединения в одном исковом прошении всяких исков, вытекающих из разных оснований, в том безусловном виде, в каком оно выражено в правиле 258 ст., представляется, как неправильным по теоретическим соображениям, как напрасно ограничивающее свободу распоряжения сторон их правами, вопреки основным началам состязательного процесса, так равно и крайне неудобным в практическом отношении, как могущее служить поводом не к соединению и уменьшению процессов, а к их размножению в ущерб интересов, как сторон, так и суда. Устав французский, напротив, не содержит в себе никакого воспрещения относительно допустимости соединения в одном производстве нескольких исков, кроме только воспрещения соединения исков
