Свіяжскій былъ одинъ изъ тѣхъ, всегда удивительныхъ для Левина людей, разсужденіе которыхъ, очень послѣдовательное, хотя и никогда не самостоятельное, идетъ само по себѣ, а жизнь, чрезвычайно опредѣленная и твердая въ своемъ направленіи, идетъ сама по себѣ, совершенно независимо и почти всегда въ разрѣзъ съ разсужденіемъ. Свіяжскій былъ человѣкъ чрезвычайно либеральный. Онъ презиралъ дворянство и считалъ большинство дворянъ тайными, отъ робости только не выражавшимися крѣпостниками. Онъ считалъ Россію погибшею страной въ родѣ Турціи и правительство Россіи столь дурнымъ, что никогда не позволялъ себѣ даже серьезно критиковать его дѣйствія, и вмѣстѣ съ тѣмъ служилъ и былъ образцовымъ дворянскимъ предводителемъ и въ дорогу всегда надѣвалъ съ кокардой и съ краснымъ околышемъ фуражку. Онъ полагалъ, что жизнь человѣческая возможна только за границей, куда онъ уѣзжалъ жить при первой возможности, а вмѣстѣ съ тѣмъ велъ въ Россіи очень сложное и усовершенствованное хозяйство и съ чрезвычайнымъ интересомъ слѣдилъ за всѣмъ и зналъ все, что дѣлалось въ Россіи. Онъ считалъ русскаго мужика стоящимъ по развитію на переходной ступени отъ обезьяны къ человѣку, а вмѣстѣ съ тѣмъ на земскихъ выборахъ охотнѣе всѣхъ пожималъ руку мужикамъ и выслушивалъ ихъ мнѣнія. Онъ не вѣрилъ ни въ чохъ, ни въ смерть, но былъ очень озабоченъ вопросомъ улучшенія быта духовенства и сокращенія приходовъ, при чемъ особенно хлопоталъ, чтобы церковь осталась въ его селѣ.
Въ женскомъ вопросѣ онъ былъ на сторонѣ крайнихъ сторонниковъ полной свободы женщинъ и въ особенности ихъ права на трудъ; но жилъ съ женою такъ, что всѣ любовались ихъ дружною бездѣтною семейною жизнью, и устроилъ жизнь своей жены такъ, что она ничего не дѣлала и не могла дѣлать, кромѣ общей съ мужемъ заботы, какъ получше и повеселѣе провести время.
Если бы Левинъ не имѣлъ свойства объяснять себѣ людей
