когда убитые въ камень скотиной пары съ оставленными дорогами, которыя не беретъ соха, вспаханы до половины; когда присохшія вывезенныя кучи навоза пахнутъ по зарямъ вмѣстѣ съ медовыми травами, и на низахъ, ожидая косы, стоятъ сплошнымъ моремъ береженые луга съ чернѣющимися кучами стеблей выполоннаго щавельника.
Было то время, когда въ сельской работѣ наступаетъ короткая передышка передъ началомъ ежегодно повторяющейся и ежегодно вызывающей всѣ силы народа уборки. Урожай былъ прекрасный, и стояли ясные, жаркіе лѣтніе дни съ росистыми короткими ночами.
Братья должны были проѣхать черезъ лѣсъ, чтобы подъѣхать къ лугамъ. Сергѣй Ивановичъ любовался все время красотою заглохшаго отъ листвы лѣса, указывай брату то на темную съ тѣнистой стороны, пестрѣющую желтыми прилистниками, готовящуюся къ цвѣту старую липу, то на изумрудомъ блестящіе молодые побѣги деревъ нынѣшняго года. Константинъ Левинъ не любилъ говорить и слушать про красоты природы. Слова снимали для него красоту съ того, что́ онъ видѣлъ. Онъ поддакивалъ брату, но невольно сталъ думать о другомъ. Когда они проѣхали лѣсъ, все вниманіе его поглотилось видомъ парового поля на бугрѣ, гдѣ желтѣющаго травой, гдѣ сбитаго и изрѣзаннаго клѣтками, гдѣ уваленнаго кучами, а гдѣ и вспаханнаго. По полю ѣхали вереницей телѣги. Левинъ сосчиталъ телѣги и остался доволенъ тѣмъ, что вывезется все, что́ нужно, и мысли его перешли при видѣ луговъ на вопросъ о покосѣ. Онъ всегда испытывалъ что-то особенно забирающее за живое въ уборкѣ сѣна. Подъѣхавъ къ лугу, Левинъ остановилъ лошадь.
Утренняя роса еще оставалась внизу на густомъ подсѣдѣ травы, и Сергѣй Ивановичъ, чтобы не мочить ногъ, попросилъ довезти себя по лугу въ кабріолетѣ до того ракитоваго куста, у котораго брались окуни. Какъ ни жалко было Константину Левину мять свою траву, онъ въѣхалъ въ лугъ. Высокая трава
