„Пустили! скачутъ!“ послышалось со всѣхъ сторонъ послѣ тишины ожиданія.
И кучки, и одинокіе пѣшеходы стали перебѣгать съ мѣста на мѣсто, чтобы лучше видѣть. Въ первую же минуту собранная кучка всадниковъ растянулась, и видно было, какъ они по два, по три и одинъ за другимъ близятся къ рѣкѣ. Для зрителей казалось, что они всѣ поскакали вмѣстѣ, но для ѣздоковъ были секунды разницы, имѣвшія для нихъ большое значеніе.
Взволнованная и слишкомъ нервная Фру-Фру потеряла первый моментъ, и нѣсколько лошадей взяли съ мѣста прежде ея, но, еще не доскакивая до рѣки, Вронскій, изо всѣхъ силъ сдерживая влегшую въ поводья лошадь, легко обошелъ трехъ и впереди его оставался только рыжій Гладіаторъ Махотина, ровно и легко отбивавшій задомъ передъ самимъ Вронскимъ, и еще впереди всѣхъ прелестная Діана, несшая ни живого, ни мертваго Кузовлева.
Въ первыя минуты Вронскій еще не владѣлъ ни собою, ни лошадью. Онъ до перваго препятствія — рѣки — не могъ руководить движеніями лошади.
Гладіаторъ и Діана подходили вмѣстѣ и почти въ одинъ и тотъ же моментъ — раз-разъ, поднялись надъ рѣкой и перелетѣли на другую сторону; незамѣтно, какъ бы летя, взвилась за ними Фру-Фру; но въ то же самое время какъ Вронскій чувствовалъ себя на воздухѣ, онъ вдругъ увидалъ почти подъ ногами своей лошади Кузовлева, который барахтался съ Діаной на той сторонѣ рѣки. (Кузовлевъ пустилъ поводья послѣ прыжка, и лошадь полетѣла съ нимъ черезъ голову.) Подробности эти Вронскій узналъ уже послѣ, теперь же онъ видѣлъ только то, что прямо подъ ноги, куда должна стать Фру-Фру, можетъ попасть нога или голова Діаны. Но Фру-Фру, какъ падающая кошка, сдѣлала на прыжкѣ усиліе ногами и спиной и, миновавъ лошадь, понеслась дальше.
„О, милая!“ подумалъ Вронскій.
Послѣ рѣки Вронскій овладѣлъ вполнѣ лошадью и сталъ
