Страница:Анна Каренина part 1-4.pdf/182

Эта страница выверена


стола. Чрезъ ея комнату онъ доходилъ до двери спальни и опять поворачивался.

На каждомъ протяженіи своей прогулки, и большею частью на паркетѣ свѣтлой столовой, онъ останавливался и говорилъ себѣ: „Да, это необходимо рѣшитъ и прекратить, высказать свой взглядъ на это и свое рѣшеніе“. И онъ поворачивался назадъ. „Но высказать что же? какое рѣшеніе?“ говорилъ онъ себѣ въ гостиной и не находилъ отвѣта. „Да наконецъ, — спрашивалъ онъ себя предъ поворотомъ въ кабинетъ, — что же случилось? Ничего. Она долго говорила съ нимъ. Ну что же? Мало ли женщина въ свѣтѣ съ кѣмъ можетъ говорить? И потомъ ревновать — значитъ унижать себя и ее“, говорилъ онъ себѣ, входя въ ея кабинетъ; но разсужденіе это, прежде имѣвшее такой вѣсъ для него, теперь ничего не вѣсило и не значило. И онъ отъ двери спальной поворачивался опять къ залѣ; но какъ только онъ входилъ назадъ въ темную гостиную, ему какой-то голосъ говорилъ, что это не такъ и что если другіе замѣтили это, то значитъ, что есть что-нибудь. И онъ опять говорилъ себѣ въ столовой: „Да, это необходимо рѣшить и прекратить и высказать свой взглядъ…“ И опять въ гостиной предъ поворотомъ онъ спрашивалъ себя: какъ рѣшить? И потомъ спрашивалъ себя: что случилось? И отвѣчалъ: ничего, и вспоминалъ о томъ, что ревность есть чувство, унижающее жену; но опять въ гостиной убѣждался, что случилось что-то. Мысли его, какъ и тѣло, совершали полный кругъ, не нападая ни на что новое. Онъ замѣтилъ это, потеръ себѣ лобъ и сѣлъ въ ея кабинетѣ.

Тутъ, глядя на ея столъ съ лежащимъ наверху малахитовымъ бюваромъ и начатою запиской, мысли его вдругъ измѣнились. Онъ сталъ думать о ней, о томъ, что она думаетъ и чувствуетъ. Онъ впервые живо представилъ себѣ ея личную жизнь, ея мысли, ея желанія, и мысль, что у нея можетъ и должна быть свая особенная жизнь, показалась ему такъ страшна, что онъ поспѣшилъ отогнать ее. Это была та пучина, куда ему страшно было заглянуть. Переноситься мыслью и чувствомъ въ