— Luogi! Luogi! Patroni!—кричали барышники, торговавшіе мѣстами, и крики ихъ спутали всѣ мои соображенія. Да и гдѣ тутъ было соображать! Вокругъ меня плясала толпа увѣшанныхъ колокольчиками арлекиновъ, а рядомъ шагалъ на высокихъ ходуляхъ въ ростъ человѣка другой адвокатъ. Увидавъ коллегу, т. е. меня, онъ началъ насмѣхаться надъ моимъ низкимъ положеніемъ и увѣрять, что только онъ одинъ можетъ выигрывать процессы: на землѣ, гдѣ пресмыкаюсь я, нѣтъ справедливости; ее надо искать только тутъ! При этомъ онъ указалъ на окружавшее его воздушное пространство и зашагалъ дальше.
На площади Колонна игралъ оркестръ и рѣзвыя докторессы и пастушки весело плясали вокругъ одинокихъ группъ солдатъ, машинально расхаживавшихъ тутъ для поддержанія порядка. Я было опять началъ забавную рѣчь, но явился какой-то писарь, и мое краснорѣчіе пропало даромъ: слуга писаря, бѣжавшій впереди его, такъ неистово зазвонилъ въ колокольчикъ надъ самымъ моимъ ухомъ, что я самъ пересталъ слышать свои слова; затѣмъ прогремѣлъ и пушечный выстрѣлъ—сигналъ къ разъѣзду экипажей и окончанію празднества на сегодня. Я добылъ себѣ мѣстечко на подмосткахъ; внизу волновалось море человѣческихъ головъ, не поддававшееся усиліямъ солдатъ очистить мѣсто для лошадей, которыя скоро должны были промчаться по улицѣ.
Въ концѣ Корсо, обращенномъ къ площади дель-Пополо, уже стояли за протянутою поперекъ улицы веревкою полуодичавшія лошади. Къ спинамъ ихъ былъ привязанъ горящій трутъ, за ушами прикрѣплены маленькія ракеты, а на бокахъ желѣзныя бляхи съ острыми шипами, пришпоривавшими лошадей во время бѣга. Конюха едва сдерживали животныхъ. Раздался пушечный выстрѣлъ, веревка упала, и лошади вихремъ понеслись по Корсо. Мишурныя украшенія шуршали, гривы и пестрыя ленты развѣвались по воздуху, изъ-подъ копытъ сверкали искры, народъ неистово гикалъ лошадямъ вслѣдъ, и едва тѣ пронеслись, снова сомкнулся за ними, какъ волны за килемъ корабля.
На сегодня празднеству наступилъ конецъ. Я поспѣшилъ домой, чтобы сбросить свой костюмъ, и нашелъ у себя Бернардо.
— Ты здѣсь?—воскликнулъ я.—А гдѣ же твоя донна? Куда ты дѣвалъ ее?
— Шш!—прервалъ онъ меня, шутливо грозя пальцемъ.—Пусть между нами не замѣшивается женщина!.. Но какъ это тебѣ взбрело въ голову наговорить ей такихъ вещей..? Впрочемъ, мы даруемъ тебѣ отпущеніе! Пойдемъ сегодня вмѣстѣ въ театръ Алиберта; даютъ оперу «Дидона»; музыка, говорятъ, божественная, въ театрѣ соберутся всѣ первыя красавицы Рима, и кромѣ того, заглавную роль будетъ пѣть одна иностранная примадонна, которая недавно свела съ ума весь Неаполь. Говорятъ, у
— Luogi! Luogi! Patroni! — кричали барышники, торговавшие местами, и крики их спутали все мои соображения. Да и где тут было соображать! Вокруг меня плясала толпа увешанных колокольчиками арлекинов, а рядом шагал на высоких ходулях в рост человека другой адвокат. Увидав коллегу, т. е. меня, он начал насмехаться над моим низким положением и уверять, что только он один может выигрывать процессы: на земле, где пресмыкаюсь я, нет справедливости; её надо искать только тут! При этом он указал на окружавшее его воздушное пространство и зашагал дальше.
На площади Колонна играл оркестр и резвые докторессы и пастушки весело плясали вокруг одиноких групп солдат, машинально расхаживавших тут для поддержания порядка. Я было опять начал забавную речь, но явился какой-то писарь, и моё красноречие пропало даром: слуга писаря, бежавший впереди его, так неистово зазвонил в колокольчик над самым моим ухом, что я сам перестал слышать свои слова; затем прогремел и пушечный выстрел — сигнал к разъезду экипажей и окончанию празднества на сегодня. Я добыл себе местечко на подмостках; внизу волновалось море человеческих голов, не поддававшееся усилиям солдат очистить место для лошадей, которые скоро должны были промчаться по улице.
В конце Корсо, обращённом к площади дель-Пополо, уже стояли за протянутою поперёк улицы верёвкою полуодичавшие лошади. К спинам их был привязан горящий трут, за ушами прикреплены маленькие ракеты, а на боках железные бляхи с острыми шипами, пришпоривавшими лошадей во время бега. Конюха едва сдерживали животных. Раздался пушечный выстрел, верёвка упала, и лошади вихрем понеслись по Корсо. Мишурные украшения шуршали, гривы и пёстрые ленты развевались по воздуху, из-под копыт сверкали искры, народ неистово гикал лошадям вслед, и едва те пронеслись, снова сомкнулся за ними, как волны за килем корабля.
На сегодня празднеству наступил конец. Я поспешил домой, чтобы сбросить свой костюм, и нашёл у себя Бернардо.
— Ты здесь? — воскликнул я. — А где же твоя донна? Куда ты девал её?
— Шш! — прервал он меня, шутливо грозя пальцем. — Пусть между нами не замешивается женщина!.. Но как это тебе взбрело в голову наговорить ей таких вещей..? Впрочем, мы даруем тебе отпущение! Пойдём сегодня вместе в театр Алиберта; дают оперу «Дидона»; музыка, говорят, божественная, в театре соберутся все первые красавицы Рима, и кроме того, заглавную роль будет петь одна иностранная примадонна, которая недавно свела с ума весь Неаполь. Говорят, у
