Страница:Андерсен-Ганзен 3.pdf/52

Эта страница была вычитана


усѣлся на столъ передо мною, насмѣшливо поглядѣлъ мнѣ прямо въ глаза и сказалъ:—Ты, однако, и меня перещеголялъ, плутъ этакій,—превосходно играешь комедію! А они-то кропятъ его постель святою водою, окуриваютъ его ладономъ! Ты думаешь, я не знаю, въ чемъ дѣло? Ты читалъ Данте!

Я вспыхнулъ и спросилъ, какъ онъ можетъ обвинять меня въ подобномъ.

— Да ты самъ описалъ сегодня ночью дьявола точь-въ-точь, какъ онъ описанъ въ «Divina commédia»! Разсказать тебѣ, что-ли, исторію? У тебя, вѣдь, богатая фантазія, и тебѣ это должно быть по вкусу! Въ аду, какъ ты самъ знаешь изъ поэмы Данте, есть не только огненныя озера и отравленныя болота, но и большіе замерзшіе пруды, гдѣ души навѣкъ заморожены во льду. Миновавъ ихъ, приходишь къ глубочайшей безднѣ, гдѣ находятся измѣнники и предатели своихъ благодѣтелей; между ними и Люциферъ, какъ возставшій противъ Бога, нашего величайшаго благодѣтеля. Онъ стоитъ во льду по самую грудь, и держитъ въ разинутой пасти Брута, Кассія и Іуду Искаріота; голова Іуды находится въ самой глубинѣ ея. Ужасный Люциферъ стоитъ и машетъ крыльями, словно чудовищная летучая мышь! Такъ вотъ, дружокъ мой, разъ увидѣвъ такого молодца, не такъ-то скоро его позабудешь! Познакомился же я съ нимъ въ Дантовскомъ аду. И вотъ, сегодня ночью ты описалъ его со всѣми мельчайшими подробностями, и я сказалъ тебѣ тогда, какъ и теперь: «Ты читалъ Данте!» Но ты-то тогда былъ чистосердечнѣе, чѣмъ теперь! Ты зашикалъ и произнесъ имя нашего любезнаго Аббаса Дада! Ну, сознайся же мнѣ и теперь! Я не выдамъ тебя! Наконецъ-то и ты заявилъ себя молодцомъ! Недаромъ же я все еще не терялъ надежды на тебя! Но откуда ты досталъ книгу? Я бы могъ дать ее тебѣ! Я пріобрѣлъ ее, какъ только услышалъ брань Аббаса Дада: я сразу смекнулъ, что ее стоитъ прочесть! Два толстенныхъ тома напугали было меня, но я всетаки взялся за нихъ на зло Аббасу Дада и вотъ теперь перечитываю ихъ въ третій разъ. Не правда-ли, адъ превосходенъ? Какъ ты думаешь, куда угодитъ нашъ Аббасъ Дада? Его, пожалуй, доймутъ и жаромъ, и холодомъ!

Итакъ, въ мою тайну проникли, но я зналъ, что могъ положиться на скромность Бернардо. Съ тѣхъ поръ между нами установились еще болѣе тѣсныя дружескія отношенія; всѣ наши разговоры наединѣ вертѣлись на одномъ—«Divina commédia». Я былъ отъ нея въ восторгѣ, и чувствамъ моимъ нуженъ былъ исходъ,—Данте и его безсмертное произведеніе и дали мнѣ тему для перваго моего стихотворенія, которое я занесъ на бумагу.

Въ предисловіи къ «Divina commédia» находилась біографія Данте, конечно, краткая, но съ меня было довольно и этого. И вотъ, я воспѣлъ поэта и его возлюбленную Беатриче, его чистую духовную любовь, его


Тот же текст в современной орфографии

уселся на стол передо мною, насмешливо поглядел мне прямо в глаза и сказал: — Ты, однако, и меня перещеголял, плут этакий, — превосходно играешь комедию! А они-то кропят его постель святою водою, окуривают его ладаном! Ты думаешь, я не знаю, в чём дело? Ты читал Данте!

Я вспыхнул и спросил, как он может обвинять меня в подобном.

— Да ты сам описал сегодня ночью дьявола точь-в-точь, как он описан в «Divina commédia»! Рассказать тебе, что ли, историю? У тебя, ведь, богатая фантазия, и тебе это должно быть по вкусу! В аду, как ты сам знаешь из поэмы Данте, есть не только огненные озёра и отравленные болота, но и большие замерзшие пруды, где души навек заморожены во льду. Миновав их, приходишь к глубочайшей бездне, где находятся изменники и предатели своих благодетелей; между ними и Люцифер, как восставший против Бога, нашего величайшего благодетеля. Он стоит во льду по самую грудь, и держит в разинутой пасти Брута, Кассия и Иуду Искариота; голова Иуды находится в самой глубине её. Ужасный Люцифер стоит и машет крыльями, словно чудовищная летучая мышь! Так вот, дружок мой, раз увидев такого молодца, не так-то скоро его позабудешь! Познакомился же я с ним в Дантовском аду. И вот, сегодня ночью ты описал его со всеми мельчайшими подробностями, и я сказал тебе тогда, как и теперь: «Ты читал Данте!» Но ты-то тогда был чистосердечнее, чем теперь! Ты зашикал и произнёс имя нашего любезного Аббаса Дада! Ну, сознайся же мне и теперь! Я не выдам тебя! Наконец-то и ты заявил себя молодцом! Недаром же я всё ещё не терял надежды на тебя! Но откуда ты достал книгу? Я бы мог дать её тебе! Я приобрел её, как только услышал брань Аббаса Дада: я сразу смекнул, что её стоит прочесть! Два толстенных тома напугали было меня, но я всё-таки взялся за них назло Аббасу Дада и вот теперь перечитываю их в третий раз. Не правда ли, ад превосходен? Как ты думаешь, куда угодит наш Аббас Дада? Его, пожалуй, доймут и жаром, и холодом!

Итак, в мою тайну проникли, но я знал, что мог положиться на скромность Бернардо. С тех пор между нами установились ещё более тесные дружеские отношения; все наши разговоры наедине вертелись на одном — «Divina commédia». Я был от неё в восторге, и чувствам моим нужен был исход, — Данте и его бессмертное произведение и дали мне тему для первого моего стихотворения, которое я занёс на бумагу.

В предисловии к «Divina commédia» находилась биография Данте, конечно, краткая, но с меня было довольно и этого. И вот, я воспел поэта и его возлюбленную Беатриче, его чистую духовную любовь, его