То было ночью; на кормѣ стоялъ я…
Передо мной лежалъ мой Копенгагенъ!
Мы королевскаго посланца ждали…
Вдругъ надъ водой всплыла морская дѣва…
Она на Дювеке была похожа!
И грустнымъ голосомъ она запѣла:
«Обманутъ ты и преданъ, мой король!»
И вотъ, корабль нашъ съ якоря снялся
И поплылъ къ Сёндерборгу! Красный замокъ,
Что въ Зундъ глядится, сталъ моей тюрьмой!
Слуга мой, карликъ бѣдный, плакалъ горько,
Твердя мнѣ то же: «Ты обманутъ низко
И преданъ, мой король!» Да, я былъ преданъ!—
Во снѣ всю жизнь я снова пережилъ!
Сонъ кончился, но нѣтъ конца неволѣ!
Я посѣдѣть успѣлъ въ тюрьмѣ!.. А, вѣдь,
Задатки добрые во мнѣ таились…
Любовью я горѣлъ къ родной странѣ.
Но Царь царей судилъ мнѣ въ узахъ кончить
Мой вѣкъ! Теперь одинъ мнѣ путь—вокругъ
Стола вотъ этого. И въ камнѣ твердомъ
Мой палецъ борозду уже провелъ!…
Мнѣ снятся сны въ темницѣ, Фредерику—
Въ гробницѣ золотой о томъ, что сдѣлалъ
Со мною онъ!.. Нѣтъ! Мнѣ-ли осуждать!…
Какъ славно свѣтитъ солнышко въ окно!
Ахъ, если бы теперь въ зеленый лѣсъ,
На волю!.. Какъ тамъ хорошо!.. А что-то
Творится въ Даніи? Народъ мой бѣдный!
Междоусобица, война!.. (преклоняетъ колѣна). О, Боже,
Даруй ты Даніи злосчастной миръ!
Повырви съ корнемъ сорныя всѣ травы,
Что пьютъ изъ почвы, изъ народа соки!
Обрѣжь дворянамъ—вранамъ хищнымъ, крылья!
Простри свою десницу надъ страной!
Посѣй въ народахъ сѣвера скорѣе
Любви и дружбы сѣмена! Пускай
Сердца ихъ братскою горятъ любовью,
Какъ въ Даніи гербѣ они горятъ![1]
- ↑ Намекъ на пылающія въ датскомъ гербѣ сердца. Примѣч. перев.
То было ночью; на корме стоял я…
Передо мной лежал мой Копенгаген!
Мы королевского посланца ждали…
Вдруг над водой всплыла морская дева…
Она на Дювеке была похожа!
И грустным голосом она запела:
«Обманут ты и предан, мой король!»
И вот, корабль наш с якоря снялся
И поплыл к Сёндерборгу! Красный замок,
Что в Зунд глядится, стал моей тюрьмой!
Слуга мой, карлик бедный, плакал горько,
Твердя мне то же: «Ты обманут низко
И предан, мой король!» Да, я был предан! —
Во сне всю жизнь я снова пережил!
Сон кончился, но нет конца неволе!
Я поседеть успел в тюрьме!.. А, ведь,
Задатки добрые во мне таились…
Любовью я горел к родной стране.
Но Царь царей судил мне в узах кончить
Мой век! Теперь один мне путь — вокруг
Стола вот этого. И в камне твердом
Мой палец борозду уже провел!…
Мне снятся сны в темнице, Фредерику —
В гробнице золотой о том, что сделал
Со мною он!.. Нет! Мне ли осуждать!…
Как славно светит солнышко в окно!
Ах, если бы теперь в зеленый лес,
На волю!.. Как там хорошо!.. А что-то
Творится в Дании? Народ мой бедный!
Междоусобица, война!.. (преклоняет колена). О, Боже,
Даруй ты Дании злосчастной мир!
Повырви с корнем сорные все травы,
Что пьют из почвы, из народа соки!
Обрежь дворянам — вранам хищным, крылья!
Простри свою десницу над страной!
Посей в народах севера скорее
Любви и дружбы семена! Пускай
Сердца их братскою горят любовью,
Как в Дании гербе они горят![1]
- ↑ Намек на пылающие в датском гербе сердца. Примеч. перев.
