Обѣ кошмарихи (преклоняютъ колѣна).
Царь духовъ. Васъ уволили въ отставку съ полной пенсіей! Чего же вамъ еще? По-датски вамъ говорятъ, или нѣтъ? Или по-нѣмецки съ вами заговорить? Soll ich deutch sprechen? Берегитесь, я лишу васъ пенсіи! Довольно! (мечетъ молніи).
Обѣ кошмарихи (плача, цѣлуютъ подолъ его халата и съ низкими реверансами отступаютъ къ дверямъ).
Царь духовъ. Чуть не вспылилъ! Это вѣчное нытье!.. Остальные челобитчики могутъ придти послѣ завтра или… черезъ годъ! Позови ко мнѣ Зефиса. Онъ что́ теперь дѣлаетъ?
Памфилій. Сидитъ на облакѣ и рѣжется съ Снѣжной Королевой въ дураки.
Царь духовъ. Въ дураки! И я игрывалъ когда-то въ дураки, бродя по землѣ переодѣтымъ!.. (впадаетъ въ задумчивость). Сколько воспоминаній пробудили во мнѣ это слово: дураки! Позови Зефиса! (Памфилій уходитъ.)
Я радъ, что залучилъ Зефиса сюда. Познакомился я съ нимъ двадцать лѣтъ тому назадъ въ Африкѣ. Я разъѣзжалъ тогда по берегамъ Нила на страусѣ, ночевалъ въ шатрахъ бедуиновъ, но больше всего доставило мнѣ удовольствія знакомство съ Зефисомъ. Я какъ сейчасъ помню нашу первую встрѣчу. Память у меня хорошая! Зефисъ уже третій годъ занимался тогда изученіемъ египетской магіи. Онъ сразу полюбился мнѣ, и когда мы съ нимъ прибыли въ Вѣну, я купилъ ему тамъ домъ съ садомъ и устроилъ магическій кабинетъ. Тамъ у него умерла жена, прекрасная женщина. Онъ былъ огорченъ ея смертью, плакалъ и стоналъ, и я, чтобы утѣшить его чѣмъ-нибудь, пообѣщалъ взять его послѣ смерти къ себѣ, въ свое царство. Вчера его убило молніей въ Копенгагенѣ, я узналъ объ этомъ и тотчасъ же отрядилъ на мѣсто происшествія своихъ духовъ, повелѣвъ имъ доставить его сюда… Пусть онъ войдетъ ко мнѣ! Эй, Памфилій! (озирается). Никто не слышитъ!
Обе кошмарихи (преклоняют колена).
Царь духов. Вас уволили в отставку с полной пенсией! Чего же вам еще? По-датски вам говорят, или нет? Или по-немецки с вами заговорить? Soll ich deutch sprechen? Берегитесь, я лишу вас пенсии! Довольно! (мечет молнии).
Обе кошмарихи (плача, целуют подол его халата и с низкими реверансами отступают к дверям).
Царь духов. Чуть не вспылил! Это вечное нытье!.. Остальные челобитчики могут прийти послезавтра или… через год! Позови ко мне Зефиса. Он что́ теперь делает?
Памфилий. Сидит на облаке и режется с Снежной Королевой в дураки.
Царь духов. В дураки! И я игрывал когда-то в дураки, бродя по земле переодетым!.. (впадает в задумчивость). Сколько воспоминаний пробудили во мне это слово: дураки! Позови Зефиса! (Памфилий уходит.)
Я рад, что залучил Зефиса сюда. Познакомился я с ним двадцать лет тому назад в Африке. Я разъезжал тогда по берегам Нила на страусе, ночевал в шатрах бедуинов, но больше всего доставило мне удовольствия знакомство с Зефисом. Я как сейчас помню нашу первую встречу. Память у меня хорошая! Зефис уже третий год занимался тогда изучением египетской магии. Он сразу полюбился мне, и когда мы с ним прибыли в Вену, я купил ему там дом с садом и устроил магический кабинет. Там у него умерла жена, прекрасная женщина. Он был огорчен её смертью, плакал и стонал, и я, чтобы утешить его чем-нибудь, пообещал взять его после смерти к себе, в свое царство. Вчера его убило молнией в Копенгагене, я узнал об этом и тотчас же отрядил на место происшествия своих духов, повелев им доставить его сюда… Пусть он войдет ко мне! Эй, Памфилий! (озирается). Никто не слышит!
