дываетъ «любовь» всѣхъ родовъ и видовъ, отъ кота на крышѣ до Ромео у балкона! Амуръ является во всѣхъ видахъ и одѣяніяхъ—и трубочистомъ, и звѣздоноснымъ вельможей!
Іесперсенъ. Знаешь, у тебя больше таланта, чѣмъ даже ты самъ думаешь.
Герцманъ. Ну, не скажи!
Іесперсенъ. Да, наша маленькая страна богата выдающимися людьми!
Редакторъ. Вотъ даже тутъ, въ этой комнатѣ, ихъ цѣлыхъ трое!
Іесперсенъ. Скажи—четверо, Момсенъ! Ты съ честью занимаешь свой постъ! Да, отрадно видѣть, что культура и искусство не перестаютъ приносить такіе прекрасные плоды, несмотря на плохія времена.—Вы всѣ, конечно, закусите у насъ? А затѣмъ, надѣюсь, останетесь и обѣдать? Я приглашаю васъ безъ дальнѣйшихъ церемоній, хотя и знаю, что женѣ придется извиняться за блюда! Вотъ столовая! Я сейчасъ же приду! Мнѣ только нужно просмотрѣть одну статью.—Пожалуйста! (отворяетъ дверь въ столовую; редакторъ, художникъ и композиторъ уходятъ. Іесперсенъ одинъ). Пойду въ кабинетъ и прочту еще разъ рецензію! (идетъ къ дверямъ кабинета, но вдругъ отшатывается).
Іесперсенъ. Господи помилуй!..
Вендель. Іесперсенъ! Да, вѣдь, это моя старая пьеса!
Іесперсенъ (отворачиваясь и отмахиваясь рукой). Исчезни!
Вендель. Я сразу узналъ ее!
Іесперсенъ (попрежнему). Да, да! Исчезни!
Вендель (обнимаетъ его). Что же, ты принимаешь меня за привидѣніе? (смѣется). Я живехонекъ! Развѣ жена твоя не сказала тебѣ, что я тутъ?
Іесперсенъ. Вендель! Ты живъ! Вернулся!
Вендель. И сейчасъ же поспѣшилъ къ тебѣ и даже успѣлъ прочесть твое новое произведеніе! Жена твоя непремѣнно хотѣла, чтобы я познакомился съ нимъ,—а я давно ужъ знаю его! Вѣдь это моя старая драма, которую я написалъ еще въ тѣ давно минувшіе дни!.. Я излилъ въ ней всю мою любовь къ твоей сестрѣ!.. И оказывается, я недурно написалъ!
Іесперсенъ. Т-съ! Ради Бога тише!—Вендель! Славный мой… дорогой! Ты живъ, вернулся! Какъ я радъ!.. Я буду съ тобой откровененъ! Ты любилъ мою сестру… мой покойный отецъ былъ противъ тебя… а я всегда былъ твоимъ другомъ! Ты былъ несчастливъ…
Вендель. …и излилъ всю свою несчастную любовь въ этой драмѣ «Новый Ромео».
Іесперсенъ. Ты далъ мнѣ ее… Не велѣлъ никому показывать… Я
дывает «любовь» всех родов и видов, от кота на крыше до Ромео у балкона! Амур является во всех видах и одеяниях — и трубочистом, и звездоносным вельможей!
Иесперсен. Знаешь, у тебя больше таланта, чем даже ты сам думаешь.
Герцман. Ну, не скажи!
Иесперсен. Да, наша маленькая страна богата выдающимися людьми!
Редактор. Вот даже тут, в этой комнате, их целых трое!
Иесперсен. Скажи — четверо, Момсен! Ты с честью занимаешь свой пост! Да, отрадно видеть, что культура и искусство не перестают приносить такие прекрасные плоды, несмотря на плохие времена. — Вы все, конечно, закусите у нас? А затем, надеюсь, останетесь и обедать? Я приглашаю вас без дальнейших церемоний, хотя и знаю, что жене придется извиняться за блюда! Вот столовая! Я сейчас же приду! Мне только нужно просмотреть одну статью. — Пожалуйста! (отворяет дверь в столовую; редактор, художник и композитор уходят. Иесперсен один). Пойду в кабинет и прочту еще раз рецензию! (идет к дверям кабинета, но вдруг отшатывается).
Иесперсен. Господи помилуй!..
Вендель. Иесперсен! Да, ведь, это моя старая пьеса!
Иесперсен (отворачиваясь и отмахиваясь рукой). Исчезни!
Вендель. Я сразу узнал ее!
Иесперсен (по-прежнему). Да, да! Исчезни!
Вендель (обнимает его). Что же, ты принимаешь меня за привидение? (смеется). Я живехонек! Разве жена твоя не сказала тебе, что я тут?
Иесперсен. Вендель! Ты жив! Вернулся!
Вендель. И сейчас же поспешил к тебе и даже успел прочесть твое новое произведение! Жена твоя непременно хотела, чтобы я познакомился с ним, — а я давно уж знаю его! Ведь это моя старая драма, которую я написал еще в те давно минувшие дни!.. Я излил в ней всю мою любовь к твоей сестре!.. И оказывается, я недурно написал!
Иесперсен. Т-с! Ради Бога тише! — Вендель! Славный мой… дорогой! Ты жив, вернулся! Как я рад!.. Я буду с тобой откровенен! Ты любил мою сестру… мой покойный отец был против тебя… а я всегда был твоим другом! Ты был несчастлив…
Вендель. …и излил всю свою несчастную любовь в этой драме «Новый Ромео».
Иесперсен. Ты дал мне ее… Не велел никому показывать… Я
