Погодите, они еще и къ вамъ явятся сегодня. Вотъ такъ парочка! Пивная бочка подъ руку съ помадной баночкой!
Христина. Поговаривали, что и вы были не прочь отъ этой пивной бочки.
Миндель. Я? Никогда! Хоть бы она биткомъ была набита червонцами!—Такъ значитъ это было въ понедѣльникъ. Во вторникъ я обѣдалъ у графа Швальбе. Онъ—добрякъ, какъ говорятъ, чтобы не сказать «нуль». Жена держитъ его подъ башмакомъ.
Христина. А что, она, правда, такъ умна, какъ говорятъ?
Миндель. Она—дрянь! Да, я называю вещи своими именами. И груба вдобавокъ! Страшно груба! Но грубость въ шелковомъ платьѣ, въ аристократической сферѣ—это, вѣдь, такъ пикантно! Всѣ боятся графини, ухаживаютъ за ней, а она всѣхъ третируетъ, старая вѣдьма!—Въ среду я былъ у капитана Свингдорфа. Онъ нынче сталъ либераломъ,—ему, вѣдь, пришлось выйти въ отставку не по доброй волѣ! Вообще, за столомъ сидѣли одни либералы; поэтому пили за торжество скандинавской идеи. Какъ времена перемѣнчивы! Какихъ-нибудь семь лѣтъ тому назадъ уличные мальчишки свистали вслѣдъ шведскимъ санкамъ, а нынче распѣваютъ шведскія національныя пѣсни!.. Была тамъ тоже пасторша Броманъ—эта ходячая проповѣдь морали. Только и знаетъ нападать на людскую испорченность, а ея собственные сынки хуже всѣхъ! Отчаянные шалопаи и донъ-Жуаны!
Г-жа Іесперсенъ. Дрянные мальчишки! Я слышала объ ихъ подвигахъ! Наша домашняя швея…
Миндель. Ахъ, и она!
Г-жа Іесперсенъ. Богъ съ вами! Нѣтъ! Она честная дѣвушка, но она разсказывала мнѣ!..
Миндель. Я тоже могъ бы разсказать вамъ о нихъ скандалезнѣйшую исторію, но ее неудобно разсказывать дамамъ. Я разскажу ее вашему мужу, а ужъ онъ пусть вамъ!
Г-жа Іесперсенъ. Неужели я, по вашему, заставляю своего мужа пересказывать мнѣ скандалезныя исторіи!
Миндель. Но эта исторія безподобна! Чисто въ Копенгагенскомъ вкусѣ.
Николина. Позвольте представить вамъ моего нареченнаго! Ахъ, и вы здѣсь, господинъ Миндель!
Миндель. Мнѣ везетъ сегодня! Куда ни пойду—встрѣчу васъ съ женихомъ! А, вѣдь, вы знаете, какъ я цѣню и уважаю васъ и господина секретаря—моего друга, моего лучшаго друга!
Погодите, они еще и к вам явятся сегодня. Вот так парочка! Пивная бочка под руку с помадной баночкой!
Христина. Поговаривали, что и вы были не прочь от этой пивной бочки.
Миндель. Я? Никогда! Хоть бы она битком была набита червонцами! — Так значит это было в понедельник. Во вторник я обедал у графа Швальбе. Он — добряк, как говорят, чтобы не сказать «нуль». Жена держит его под башмаком.
Христина. А что, она, правда, так умна, как говорят?
Миндель. Она — дрянь! Да, я называю вещи своими именами. И груба вдобавок! Страшно груба! Но грубость в шелковом платье, в аристократической сфере — это, ведь, так пикантно! Все боятся графини, ухаживают за ней, а она всех третирует, старая ведьма! — В среду я был у капитана Свингдорфа. Он нынче стал либералом, — ему, ведь, пришлось выйти в отставку не по доброй воле! Вообще, за столом сидели одни либералы; поэтому пили за торжество скандинавской идеи. Как времена переменчивы! Каких-нибудь семь лет тому назад уличные мальчишки свистали вслед шведским санкам, а нынче распевают шведские национальные песни!.. Была там тоже пасторша Броман — эта ходячая проповедь морали. Только и знает нападать на людскую испорченность, а её собственные сынки хуже всех! Отчаянные шалопаи и дон-Жуаны!
Г-жа Иесперсен. Дрянные мальчишки! Я слышала об их подвигах! Наша домашняя швея…
Миндель. Ах, и она!
Г-жа Иесперсен. Бог с вами! Нет! Она честная девушка, но она рассказывала мне!..
Миндель. Я тоже мог бы рассказать вам о них скандалезнейшую историю, но ее неудобно рассказывать дамам. Я расскажу ее вашему мужу, а уж он пусть вам!
Г-жа Иесперсен. Неужели я, по вашему, заставляю своего мужа пересказывать мне скандалезные истории!
Миндель. Но эта история бесподобна! Чисто в Копенгагенском вкусе.
Николина. Позвольте представить вам моего нареченного! Ах, и вы здесь, господин Миндель!
Миндель. Мне везет сегодня! Куда ни пойду — встречу вас с женихом! А, ведь, вы знаете, как я ценю и уважаю вас и господина секретаря — моего друга, моего лучшего друга!
