«Браво! Браво!» закаркалъ воронъ, слетѣвшій сюда, чтобы занять амплуа соловья. Кому-нибудь да надо занимать его, вотъ во́рона и приняли.
«Конецъ! Конецъ!» вздыхалъ царь розъ. «Конецъ краснымъ денькамъ!»
Было сыро, холодно и вѣтрено; дождь повисъ надъ лѣсомъ и полемъ, точно морской туманъ, и такъ и сѣкъ, такъ и хлесталъ ихъ. Куда подѣвались всѣ пѣвуньи-птички, куда подѣвались цвѣты съ луговъ и сладкія ягодки изъ лѣса? Конецъ, конецъ всему!
И вдругъ въ домикѣ лѣсника блеснулъ, словно звѣздочка, огонекъ, и между деревьями проскользнулъ длинный лучъ свѣта. Изъ домика послышалась пѣсня. Это играли вокругъ старичка-дѣдушки ребятишки. Онъ же сидѣлъ съ библіей на колѣняхъ, читалъ имъ изъ нея о Богѣ и о вѣчной жизни и говорилъ, что весна опять придетъ, лѣсъ опять зазеленѣетъ, розы вновь расцвѣтутъ, соловьи запоютъ, и красота снова взойдетъ на тронъ!
Но царь розъ ничего этого не слыхалъ. Онъ сидѣлъ въ сырости и мокротѣ и вздыхалъ: «Конецъ! Конецъ!»
А свиньи все хозяйничали въ лѣсу, и мамаша поросенка все любовалась на его завитушку.
«Всегда, вѣдь, найдутся цѣнители прекраснаго!»—твердила она.
«Браво! Браво!» — закаркал ворон, слетевший сюда, чтобы занять амплуа соловья. Кому-нибудь да надо занимать его, вот во́рона и приняли.
«Конец! Конец!» — вздыхал царь роз. «Конец красным денькам!»
Было сыро, холодно и ветрено; дождь повис над лесом и полем, точно морской туман, и так и сёк, так и хлестал их. Куда подевались все певуньи-птички, куда подевались цветы с лугов и сладкие ягодки из леса? Конец, конец всему!
И вдруг в домике лесника блеснул, словно звёздочка, огонёк, и между деревьями проскользнул длинный луч света. Из домика послышалась песня. Это играли вокруг старичка-дедушки ребятишки. Он же сидел с библией на коленях, читал им из неё о Боге и о вечной жизни и говорил, что весна опять придёт, лес опять зазеленеет, розы вновь расцветут, соловьи запоют, и красота снова взойдёт на трон!
Но царь роз ничего этого не слыхал. Он сидел в сырости и мокроте и вздыхал: «Конец! Конец!»
А свиньи всё хозяйничали в лесу, и мамаша поросёнка всё любовалась на его завитушку.
«Всегда, ведь, найдутся ценители прекрасного!» — твердила она.
Сокровища природы становятся нашимъ достояніемъ часто, благодаря случаю. Собака запачкала носъ о раздавленную пурпурную улитку, и—была открыта драгоцѣнная пурпуровая краска. Пара дикихъ буйволовъ взрыла въ дракѣ рогами золотоносную почву Америки, и—изъ-подъ развороченнаго дерна заблестѣла богатая золотая жила.
«Да! Все это случалось въ старину!»—скажутъ люди. «Тогда все дѣлалось иначе, само собою! Въ наше время такихъ открытій уже нѣтъ! Приходится все добывать кровью и по́томъ, рыться въ глубокихъ шахтахъ, чтобы отыскать драгоцѣнныя руды,—запасы ихъ все болѣе и болѣе истощаются!» И вдругъ… высунулся золотой перстъ земли изъ полуострова Калифорніи, и мы узрѣли воочію баснословныя богатства Монте-Кристо, узрѣли пещеру Алладина! Сокровищница природы неистощима; мы, говоря попросту, сняли пока одну верхушку, а самая мѣра еще полна! То же самое и съ сокровищницей науки,—передъ нами еще цѣлый міръ открытій!
«Зато въ странѣ поэзіи обшарены уже всѣ уголки, все лучшее, прекраснѣйшее взято!» ноетъ какой-нибудь поэтикъ. «Счастливъ, кто родился въ древнія времена! Тогда еще поэзія была почти нетронутою, дѣвственною страною, сокровища ея блестѣли, какъ золотыя жилы на поверхности земли!»
Не говори такъ! Счастливъ и ты, современный поэтъ! Ты унаслѣдовалъ всѣ великія сокровища, обрѣтенныя въ странѣ поэзіи твоими предшественниками! Ты можешь учиться у нихъ, что только истина будетъ жить вѣчно.
Сокровища природы становятся нашим достоянием часто благодаря случаю. Собака запачкала нос о раздавленную пурпурную улитку, и — была открыта драгоценная пурпуровая краска. Пара диких буйволов взрыла в драке рогами золотоносную почву Америки, и — из-под развороченного дёрна заблестела богатая золотая жила.
«Да! Всё это случалось в старину!» — скажут люди. «Тогда всё делалось иначе, само собою! В наше время таких открытий уже нет! Приходится всё добывать кровью и по́том, рыться в глубоких шахтах, чтобы отыскать драгоценные руды, — запасы их всё более и более истощаются!» И вдруг… высунулся золотой перст земли из полуострова Калифорнии, и мы узрели воочию баснословные богатства Монте-Кристо, узрели пещеру Алладина! Сокровищница природы неистощима; мы, говоря попросту, сняли пока одну верхушку, а самая мера ещё полна! То же самое и с сокровищницей науки, — перед нами ещё целый мир открытий!
«Зато в стране поэзии обшарены уже все уголки, всё лучшее, прекраснейшее взято!» — ноет какой-нибудь поэтик. «Счастлив, кто родился в древние времена! Тогда ещё поэзия была почти нетронутою, девственною страною, сокровища её блестели, как золотые жилы на поверхности земли!»
Не говори так! Счастлив и ты, современный поэт! Ты унаследовал все великие сокровища, обретённые в стране поэзии твоими предшественниками! Ты можешь учиться у них, что только истина будет жить вечно.
