да какъ поглядѣлъ внизъ—голова у него закружилась, и онъ полетѣлъ въ клокочущую бездну. Съ тѣхъ поръ утесъ и носилъ его имя. Однажды разбойники изловили одну молоденькую дѣвушку; плѣнница и выдала ихъ—зажгла костеръ въ пещерѣ, дымъ увидѣли, пещеру нашли, разбойниковъ переловили и перевѣшали!»
Мы пошли дальше вдоль водопада къ островку; опрятная, усыпанная опилками дорожка вела до самыхъ шлюзовъ Польгемса, гдѣ искусство человѣческое, придя на помощь природѣ, создало величественнѣйшій изъ водопадовъ Трольгетты. Стремительный потокъ падаетъ въ черную бездну отвѣсной стѣной. Скала соединена съ островкомъ легкимъ желѣзнымъ мостомъ; такъ и кажется, что онъ переброшенъ надъ настоящей бездной. Переходишь по этому колеблющемуся мосту надъ брызжущей, клокочущей водой на крошечный скалистый островокъ и стоишь тамъ среди сосенъ и елей, пробивающихся изъ трещинъ. Передъ нами низвергается съ размаху огромный водяной потокъ, разбивается о скалистую глыбу, на которой мы стоимъ, осыпаетъ насъ дождемъ мельчайшихъ брызгъ и дѣлится на два рукава; огибая островъ, они несутся съ быстротой пущенныхъ изъ какой-нибудь исполинской пушки и падаютъ по уступамъ скалъ, образуя цѣлый рядъ водопадовъ. Всѣ они передъ нами, какъ на ладони, и мы стоимъ очарованные и самою картиною и гармоничнымъ грохотомъ, раздающимся тутъ съ испоконъ вѣка. «А на тотъ островокъ, небось, никто не взберется?» спросилъ кто-то изъ насъ, указывая на другой островокъ, побольше, возвышающійся надъ самымъ верхнимъ водопадомъ.
«Я-то знаю одного такого!» сказалъ старикъ, какъ-то странно улыбаясь.
«Это мой дѣдушка!» сказалъ старшій изъ мальчугановъ. «Вообще же туда рѣдко кто заберется, развѣ одинъ въ сто лѣтъ! Крестъ, что стоитъ тамъ на вершинѣ, поставилъ мой дѣдушка. Зима стояла такая суровая, что все озеро замерзло; водопады тоже замерзли на нѣсколько часовъ, такъ что можно было перейти на островъ по камнямъ русла. Дѣдушка съ двумя своими товарищами и перешелъ, поставилъ тамъ крестъ и вернулся обратно. Вдругъ точно изъ пушекъ выпалили—такой трескъ пошелъ; ледъ взломало, и рѣка опять понеслась по лугамъ и лѣсамъ. Все это правда, такъ дѣдушка разсказывалъ!»
Одинъ изъ моихъ спутниковъ продекламировалъ стихи Тегнера, въ которыхъ говорилось о силахъ природы, покорившихся нынѣ уму человѣка. «Да, бѣдный горный духъ, бѣдный Тролль!» продолжалъ онъ. «Сила и могущество твои все падаютъ! Умъ человѣческій побѣдилъ ихъ! Тебѣ надо поучиться у насъ!»
Словоохотливый, неизвѣстный никому изъ насъ, старикъ скорчилъ гримасу и что-то пробормоталъ себѣ подъ носъ, но… мы дошли въ это время до моста передъ гостиницей и увидѣли пароходъ, уже миновавшій шлюзы.
да как поглядел вниз — голова у него закружилась, и он полетел в клокочущую бездну. С тех пор утёс и носил его имя. Однажды разбойники изловили одну молоденькую девушку; пленница и выдала их — зажгла костёр в пещере, дым увидели, пещеру нашли, разбойников переловили и перевешали!»
Мы пошли дальше вдоль водопада к островку; опрятная, усыпанная опилками дорожка вела до самых шлюзов Польгемса, где искусство человеческое, придя на помощь природе, создало величественнейший из водопадов Трольгетты. Стремительный поток падает в чёрную бездну отвесной стеной. Скала соединена с островком лёгким железным мостом; так и кажется, что он переброшен над настоящей бездной. Переходишь по этому колеблющемуся мосту над брызжущей, клокочущей водой на крошечный скалистый островок и стоишь там среди сосен и елей, пробивающихся из трещин. Перед нами низвергается с размаху огромный водяной поток, разбивается о скалистую глыбу, на которой мы стоим, осыпает нас дождём мельчайших брызг и делится на два рукава; огибая остров, они несутся с быстротой пущенных из какой-нибудь исполинской пушки и падают по уступам скал, образуя целый ряд водопадов. Все они перед нами, как на ладони, и мы стоим очарованные и самою картиною и гармоничным грохотом, раздающимся тут с испокон века. «А на тот островок, небось, никто не взберётся?» — спросил кто-то из нас, указывая на другой островок, побольше, возвышающийся над самым верхним водопадом.
«Я-то знаю одного такого!» — сказал старик, как-то странно улыбаясь.
«Это мой дедушка!» — сказал старший из мальчуганов. «Вообще же туда редко кто заберётся, разве один в сто лет! Крест, что стоит там на вершине, поставил мой дедушка. Зима стояла такая суровая, что всё озеро замёрзло; водопады тоже замёрзли на несколько часов, так что можно было перейти на остров по камням русла. Дедушка с двумя своими товарищами и перешёл, поставил там крест и вернулся обратно. Вдруг точно из пушек выпалили — такой треск пошёл; лёд взломало, и река опять понеслась по лугам и лесам. Всё это правда, так дедушка рассказывал!»
Один из моих спутников продекламировал стихи Тегнера, в которых говорилось о силах природы, покорившихся ныне уму человека. «Да, бедный горный дух, бедный Тролль!» — продолжал он. «Сила и могущество твои всё падают! Ум человеческий победил их! Тебе надо поучиться у нас!»
Словоохотливый, неизвестный никому из нас, старик скорчил гримасу и что-то пробормотал себе под нос, но… мы дошли в это время до моста перед гостиницей и увидели пароход, уже миновавший шлюзы.
