съ чемоданами и мѣшками, что за свистъ и шипѣнье! Шипѣли и свистѣли локомотивы, выпускавшіе пары. Въ первую минуту просто не знаешь даже, куда приткнуться, гдѣ остановиться, чтобы не попасть подъ вагонъ, паровикъ или телѣжку съ багажомъ. Конечно, безопаснѣе всего оставаться на платформѣ; ряды вагоновъ тѣснятся къ ней, словно гондолы къ набережной, а тамъ дальше на дворѣ цѣлая сѣть рельсъ, перекрещивающихся между собою, будто какія-то магическія линіи. Да, такъ оно и есть; только провела-то ихъ человѣческая мудрость; вагоны не должны сходить съ этихъ магическихъ линій,—тутъ дѣло идетъ о жизни и смерти или искалѣченьи сотенъ людей. Я впился глазами въ эти вагоны, въ локомотивы, пустыя тачки, гуляющія съ мѣста на мѣсто трубы и, Богъ вѣсть, что еще, мелькавшее передо мною въ этомъ заколдованномъ царствѣ. Тутъ всѣ предметы какъ будто съ ногами! Дымъ, свистъ и толкотня пассажировъ, стремящихся занять мѣста, чадъ сала, фырканье паровозовъ—все это просто ошеломляетъ, особенно если человѣкъ, какъ я, напримѣръ, находится тутъ впервые и невольно рисуетъ себѣ разные страхи: а вдругъ мы опрокинемся, переломаемъ себѣ руки и ноги, взлетимъ на воздухъ или столкнемся съ встрѣчнымъ поѣздомъ и разобьемся въ дребезги? Думаю, впрочемъ, что такіе страхи мерещатся лишь тому, кто отправляется по желѣзной дорогѣ впервые.
Вагоны дѣлятся на три класса; вагоны первыхъ двухъ—тѣ же закрытые диллижансы, только пошире; вагоны третьяго класса открытые, и проѣздъ въ нихъ сто́итъ невѣроятно дешево. Самому бѣдному крестьянину можно пользоваться ими,—это обойдется ему дешевле, чѣмъ остановки и ночевки на постоялыхъ дворахъ, если онъ пустится въ дальній путь пѣшкомъ.
Вотъ раздается сигнальный свистокъ… Звукъ не изъ красивыхъ, напоминаетъ визгъ поросенка, когда его рѣжутъ. Усаживаешься точно въ удобной каретѣ, кондукторъ запираетъ двери вагона и беретъ ключъ себѣ, но мы можемъ спустить стекла оконъ и такимъ образомъ дышать свѣжимъ воздухомъ, не опасаясь сквозняка. Вообще вагоны почти не отличаются отъ обыкновенной кареты, только гораздо удобнѣе; здѣсь можно отдохнуть послѣ утомительнаго переѣзда въ диллижансѣ.
Вотъ вагоны слегка дергаетъ, соединяющія ихъ цѣпи натягиваются, опять раздается сигнальный свистокъ, и поѣздъ трогается, но сначала такъ медленно, словно игрушечный поѣздъ, который тащитъ на веревочкѣ дѣтская ручонка. Мало-по-малу скорость увеличивается, но ты и не замѣчаешь этого, преспокойно читаешь себѣ книгу, разглядываешь карту, и самъ даже не знаешь хорошенько, движется-ли поѣздъ. Вагоны скользятъ по рельсамъ, какъ сани по гладкому снѣгу. Выглянувъ же въ окно, ты замѣтишь, что мчишься впередъ, точно вагоны запряжены горячими конями, несущимися вскачь. Ходъ все ускоряется, и, наконецъ, тебѣ кажется, что ты летишь на крыльяхъ вѣтра. При этомъ ни малѣйшей тряски, ни рѣзкой струи вѣтра
с чемоданами и мешками, что за свист и шипенье! Шипели и свистели локомотивы, выпускавшие пары. В первую минуту просто не знаешь даже, куда приткнуться, где остановиться, чтобы не попасть под вагон, паровик или тележку с багажом. Конечно, безопаснее всего оставаться на платформе; ряды вагонов теснятся к ней, словно гондолы к набережной, а там дальше на дворе целая сеть рельс, перекрещивающихся между собою, будто какие-то магические линии. Да, так оно и есть; только провела-то их человеческая мудрость; вагоны не должны сходить с этих магических линий, — тут дело идёт о жизни и смерти или искалеченьи сотен людей. Я впился глазами в эти вагоны, в локомотивы, пустые тачки, гуляющие с места на место трубы и, Бог весть, что ещё, мелькавшее передо мною в этом заколдованном царстве. Тут все предметы как будто с ногами! Дым, свист и толкотня пассажиров, стремящихся занять места, чад сала, фырканье паровозов — всё это просто ошеломляет, особенно если человек, как я, например, находится тут впервые и невольно рисует себе разные страхи: а вдруг мы опрокинемся, переломаем себе руки и ноги, взлетим на воздух или столкнёмся с встречным поездом и разобьёмся вдребезги? Думаю, впрочем, что такие страхи мерещатся лишь тому, кто отправляется по железной дороге впервые.
Вагоны делятся на три класса; вагоны первых двух — те же закрытые дилижансы, только пошире; вагоны третьего класса открытые, и проезд в них сто́ит невероятно дёшево. Самому бедному крестьянину можно пользоваться ими, — это обойдётся ему дешевле, чем остановки и ночёвки на постоялых дворах, если он пустится в дальний путь пешком.
Вот раздаётся сигнальный свисток… Звук не из красивых, напоминает визг поросёнка, когда его режут. Усаживаешься точно в удобной карете, кондуктор запирает двери вагона и берёт ключ себе, но мы можем спустить стёкла окон и таким образом дышать свежим воздухом, не опасаясь сквозняка. Вообще вагоны почти не отличаются от обыкновенной кареты, только гораздо удобнее; здесь можно отдохнуть после утомительного переезда в дилижансе.
Вот вагоны слегка дёргает, соединяющие их цепи натягиваются, опять раздаётся сигнальный свисток, и поезд трогается, но сначала так медленно, словно игрушечный поезд, который тащит на верёвочке детская ручонка. Мало-помалу скорость увеличивается, но ты и не замечаешь этого, преспокойно читаешь себе книгу, разглядываешь карту, и сам даже не знаешь хорошенько, движется ли поезд. Вагоны скользят по рельсам, как сани по гладкому снегу. Выглянув же в окно, ты заметишь, что мчишься вперёд, точно вагоны запряжены горячими конями, несущимися вскачь. Ход всё ускоряется, и, наконец, тебе кажется, что ты летишь на крыльях ветра. При этом ни малейшей тряски, ни резкой струи ветра
