лами, обоихъ можно было бы принять за каменныя изваянія. До слуха моего долетѣлъ глубокій скорбный вздохъ; гдѣ-то я слышалъ его прежде? Лодка описывала полукругъ, приближаясь къ тому мѣсту, гдѣ я стоялъ. Старикъ сложилъ весла; дѣвушка встала, воздѣла руки къ небу и съ отчаянною мольбой въ голосѣ произнесла:—Матерь Божія, не оставь меня! Ты повелѣла мнѣ явиться сюда, и я здѣсь!
— Лара!—громко вскрикнулъ я. Это была она. Я узналъ голосъ и лицо слѣпой дѣвушки изъ Пестума.
— Открой мнѣ очи! Дай мнѣ видѣть чудный міръ Божій!—сказала она. Мнѣ показалось, что я слышу голосъ выходца съ того свѣта, и я весь затрепеталъ. Слѣпая требовала отъ меня того міра, существованіе котораго я открылъ ей своимъ пѣніемъ. Уста мои онѣмѣли, я молча простеръ къ ней руки. Она еще разъ воздѣла къ небу свои:—Дай мнѣ!.. простонала она и затѣмъ упала въ лодку. Вода заплескалась вокругъ нея огненными кругами. Старикъ на мгновенье склонился къ дѣвушкѣ, затѣмъ вышелъ на берегъ, долго смотрѣлъ на меня, потомъ начертилъ въ воздухѣ знаменье креста, схватилъ массивную вазу и, поставивъ ее въ лодку, опять занялъ свое мѣсто. Я инстинктивно шагнулъ за нимъ. Онъ вперилъ въ меня какой-то странный взоръ, взялся за весла, и мы поплыли по направленію къ лучезарной звѣздѣ. Холодный вѣтеръ дулъ намъ на встрѣчу. Я наклонился надъ Ларой. Вотъ мы проплыли черезъ узкое ущелье, и, минуту спустя, увидѣли передъ собою безконечную равнину морскую; позади же насъ вздымались къ небу отвѣсными стѣнами скалы. Почти рядомъ съ ущельемъ находился невысокій и отлогій скатъ, поросшій кустами и темнокрасными цвѣтами. Молодая луна ярко сіяла на небѣ.
Лара поднялась. Я не смѣлъ коснуться ея руки; она представлялась мнѣ неземнымъ существомъ. Мнѣ казалось, что я нахожусь въ царствѣ духовъ, и все, что я вижу—не миражъ, а неземная дѣйствительность.
— Дай мнѣ травъ!—сказала Лара, протягивая руку, и слова ея раздались для меня велѣніемъ духа. Я посмотрѣлъ на зеленые кусты, на красные цвѣты, вышелъ изъ лодки, нарвалъ цвѣтовъ, испускавшихъ какой-то особый ароматъ, и протянулъ букетъ Ларѣ. Тутъ мною опять овладѣла смертельная слабость, я опустился на колѣни, но еще видѣлъ, какъ старикъ, сотворивъ крестное знаменье, взялъ изъ рукъ моихъ цвѣты, перенесъ Лару въ другую лодку, побольше, привязалъ къ ней маленькую, поставилъ паруса и отплылъ. Я протянулъ имъ вслѣдъ руки, но сердце мое сжала холодная рука смерти, и оно словно разорвалось…
— Онъ живъ!—вотъ первыя слова, которыя я услышалъ, придя въ себя. Я открылъ глаза и увидѣлъ Фабіани и Франческу. Кромѣ нихъ возлѣ меня стоялъ еще какой-то незнакомецъ; онъ держалъ меня за руку и серьезно смотрѣлъ на меня. Я лежалъ въ красивой, просторной ком-
лами, обоих можно было бы принять за каменные изваяния. До слуха моего долетел глубокий скорбный вздох; где-то я слышал его прежде? Лодка описывала полукруг, приближаясь к тому месту, где я стоял. Старик сложил вёсла; девушка встала, воздела руки к небу и с отчаянною мольбой в голосе произнесла: — Матерь Божия, не оставь меня! Ты повелела мне явиться сюда, и я здесь!
— Лара! — громко вскрикнул я. Это была она. Я узнал голос и лицо слепой девушки из Пестума.
— Открой мне очи! Дай мне видеть чудный мир Божий! — сказала она. Мне показалось, что я слышу голос выходца с того света, и я весь затрепетал. Слепая требовала от меня того мира, существование которого я открыл ей своим пением. Уста мои онемели, я молча простёр к ней руки. Она ещё раз воздела к небу свои: — Дай мне!.. простонала она и затем упала в лодку. Вода заплескалась вокруг неё огненными кругами. Старик на мгновенье склонился к девушке, затем вышел на берег, долго смотрел на меня, потом начертил в воздухе знаменье креста, схватил массивную вазу и, поставив её в лодку, опять занял своё место. Я инстинктивно шагнул за ним. Он вперил в меня какой-то странный взор, взялся за вёсла, и мы поплыли по направлению к лучезарной звезде. Холодный ветер дул нам навстречу. Я наклонился над Ларой. Вот мы проплыли через узкое ущелье, и, минуту спустя, увидели перед собою бесконечную равнину морскую; позади же нас вздымались к небу отвесными стенами скалы. Почти рядом с ущельем находился невысокий и отлогий скат, поросший кустами и тёмно-красными цветами. Молодая луна ярко сияла на небе.
Лара поднялась. Я не смел коснуться её руки; она представлялась мне неземным существом. Мне казалось, что я нахожусь в царстве духов, и всё, что я вижу — не мираж, а неземная действительность.
— Дай мне трав! — сказала Лара, протягивая руку, и слова её раздались для меня велением духа. Я посмотрел на зелёные кусты, на красные цветы, вышел из лодки, нарвал цветов, испускавших какой-то особый аромат, и протянул букет Ларе. Тут мною опять овладела смертельная слабость, я опустился на колени, но ещё видел, как старик, сотворив крестное знаменье, взял из рук моих цветы, перенёс Лару в другую лодку, побольше, привязал к ней маленькую, поставил паруса и отплыл. Я протянул им вслед руки, но сердце моё сжала холодная рука смерти, и оно словно разорвалось…
— Он жив! — вот первые слова, которые я услышал, придя в себя. Я открыл глаза и увидел Фабиани и Франческу. Кроме них возле меня стоял ещё какой-то незнакомец; он держал меня за руку и серьёзно смотрел на меня. Я лежал в красивой, просторной ком-
