— Бывали примѣры,—сказалъ я дрожащимъ голосомъ:—что люди благороднаго званія считали за честь для себя и за счастье получить руку артистки!
— За счастье, можетъ быть, но за честь—никогда!—сказала она.
— И за честь, синьора!—вмѣшался Дженаро.—Я бы самъ почелъ за честь, если бы она остановила свой выборъ на мнѣ! Думаю, что и другіе тоже.—И они долго, долго еще говорили объ Аннунціатѣ и Бернардо, забывая, какою тяжестью ложилось мнѣ на сердце каждое ихъ слово.—Но вы должны доставить намъ удовольствіе своей импровизаціей! Синьора задастъ вамъ тему!—вдругъ сказалъ Дженаро.
— Хорошо!—сказала, улыбаясь, Франческа.—Воспой намъ любовь. Это самая интересная тема для Дженаро, да и твоему сердцу она очень близка.
— Да, да, любовь и Аннунціату!—повторилъ Дженаро.
— Въ другой разъ я готовъ на все, чего вы потребуете!—сказалъ я.—Но сегодня я не могу,—я несовсѣмъ здоровъ. Я безъ плаща проѣхался по морю, отъ потоковъ лавы разливался такой жаръ, а потомъ я опять ѣхалъ по вечернему холоду…
Дженаро продолжалъ настаивать, но я не могъ принудить себя пѣть въ этомъ мѣстѣ и на эту тему.
— Онъ уже усвоилъ себѣ замашки артистовъ!—сказала Франческа. Онъ хочетъ, чтобы его упрашивали. Ты, пожалуй, не захочешь и поѣхать съ нами завтра въ Пестумъ? А тамъ ты могъ бы запастись впечатлѣніями для своихъ импровизацій! Но, конечно, надо заставить просить себя, хоть и врядъ-ли что́ можетъ задерживать тебя въ Неаполѣ.—Я смущенно поклонился, не находя предлога для отказа.
— Да, да, онъ долженъ ѣхать съ нами!—воскликнулъ Дженаро.—Тамъ, въ греческихъ храмахъ, на него снизойдетъ вдохновеніе, и онъ запоетъ, какъ самъ Пиндаръ!
— Мы ѣдемъ завтра!—сказалъ Фабіани.—Вся поѣздка займетъ четыре дня. На обратномъ пути мы посѣтимъ Амальфи и Капри. Такъ ты съ нами?
Скажи я «нѣтъ», это, какъ видно изъ послѣдствій, можетъ быть, измѣнило бы все мое будущее. Эта короткая четырехдневная поѣздка стоила мнѣ шести лѣтъ жизни. И еще говорятъ, что человѣкъ свободенъ въ своихъ поступкахъ! Да, мы свободны ухватиться за нити, которыя лежатъ передъ нами, но мы не видимъ, къ чему онѣ прикрѣплены. Я поблагодарилъ за приглашеніе и согласился—схватился за нить и плотнѣе затянулъ завѣсою свое будущее.
— Завтра мы еще поговоримъ!—сказала Франческа, прощаясь со мною послѣ ужина и протягивая мнѣ для поцѣлуя руку.
— Бывали примеры, — сказал я дрожащим голосом: — что люди благородного звания считали за честь для себя и за счастье получить руку артистки!
— За счастье, может быть, но за честь — никогда! — сказала она.
— И за честь, синьора! — вмешался Дженаро. — Я бы сам почёл за честь, если бы она остановила свой выбор на мне! Думаю, что и другие тоже. — И они долго, долго ещё говорили об Аннунциате и Бернардо, забывая, какою тяжестью ложилось мне на сердце каждое их слово. — Но вы должны доставить нам удовольствие своей импровизацией! Синьора задаст вам тему! — вдруг сказал Дженаро.
— Хорошо! — сказала, улыбаясь, Франческа. — Воспой нам любовь. Это самая интересная тема для Дженаро, да и твоему сердцу она очень близка.
— Да, да, любовь и Аннунциату! — повторил Дженаро.
— В другой раз я готов на всё, чего вы потребуете! — сказал я. — Но сегодня я не могу, — я не совсем здоров. Я без плаща проехался по морю, от потоков лавы разливался такой жар, а потом я опять ехал по вечернему холоду…
Дженаро продолжал настаивать, но я не мог принудить себя петь в этом месте и на эту тему.
— Он уже усвоил себе замашки артистов! — сказала Франческа. Он хочет, чтобы его упрашивали. Ты, пожалуй, не захочешь и поехать с нами завтра в Пестум? А там ты мог бы запастись впечатлениями для своих импровизаций! Но, конечно, надо заставить просить себя, хоть и вряд ли что́ может задерживать тебя в Неаполе. — Я смущённо поклонился, не находя предлога для отказа.
— Да, да, он должен ехать с нами! — воскликнул Дженаро. — Там, в греческих храмах, на него снизойдёт вдохновение, и он запоёт, как сам Пиндар!
— Мы едем завтра! — сказал Фабиани. — Вся поездка займёт четыре дня. На обратном пути мы посетим Амальфи и Капри. Так ты с нами?
Скажи я «нет», это, как видно из последствий, может быть, изменило бы всё моё будущее. Эта короткая четырёхдневная поездка стоила мне шести лет жизни. И ещё говорят, что человек свободен в своих поступках! Да, мы свободны ухватиться за нити, которые лежат перед нами, но мы не видим, к чему они прикреплены. Я поблагодарил за приглашение и согласился — схватился за нить и плотнее затянул завесою своё будущее.
— Завтра мы ещё поговорим! — сказала Франческа, прощаясь со мною после ужина и протягивая мне для поцелуя руку.
