такое сильное впечатлѣніе своею романтичностью, а затѣмъ и самую церковь, обращенную теперь въ жилище семьи рыбака. У окна, на стеклѣ котораго выжжено изображеніе св. Георгія, стоитъ постелька. Въ ней спитъ маленькій мальчикъ. Къ нему является въ ясную лунную ночь прелестная дѣвочка, легкая какъ эфиръ, съ большими пестрыми крылышками за плечами. Она выводитъ мальчика изъ дому въ зеленый виноградникъ, показываетъ ему тысячи невиданныхъ чудесъ и играетъ съ нимъ; потомъ они идутъ вмѣстѣ въ раскрывающуюся передъ ними гору, видятъ тамъ блестящія церкви съ дивными образами и алтарями, переплываютъ черезъ чудное голубое море на тотъ берегъ, гдѣ возвышается дымящійся Везувій; вулканъ становится прозрачнымъ, какъ стекло, и они видятъ, какъ кипитъ и бурлитъ въ немъ огненная лава. Посѣщаютъ они и погребенные подъ землею города, о которыхъ мальчикъ столько наслышался. Народъ, нѣкогда населявшій эти города, вновь оживаетъ, и мальчикъ видитъ жизнь древнихъ во всей ея роскоши и блескѣ, о какихъ не даютъ людямъ понятія отрытыя нынѣ руины. Затѣмъ дѣвочка привязываетъ свои крылья къ плечамъ мальчика,—сама она легка, какъ воздухъ и не нуждается въ нихъ, и вотъ, они летятъ надъ апельсинными рощами, надъ горами, надъ сочною зеленью болотъ, надъ мертвою Кампаньей, надъ древнимъ Римомъ, пролетаютъ надъ чуднымъ голубымъ моремъ, далеко оставляютъ позади себя Капри и отдыхаютъ на розовыхъ облакахъ. Дѣвочка цѣлуетъ мальчика и говоритъ, что ее зовутъ Фантазіей, показываетъ ему дивный замокъ своей матери, построенный изъ воздуха и солнечныхъ лучей, и они играютъ въ этомъ замкѣ, оба такіе радостные, счастливые! Но по мѣрѣ того, какъ мальчикъ подростаетъ, дѣвочка навѣщаетъ его все рѣже и рѣже. Только въ лунныя ночи выглядываетъ она иногда изъ-за зелени виноградныхъ лозъ и вѣтвей апельсинныхъ деревьевъ, киваетъ ему головкой и исчезаетъ. И онъ становится все грустнѣе и задумчивѣе. Вотъ онъ выросъ и долженъ помогать своему отцу въ его промыслѣ, долженъ учиться грести, обращаться съ парусами и править лодкой въ бурю. Но чѣмъ старше онъ становился, тѣмъ сильнѣе тосковалъ о подругѣ дѣтства, которая больше не являлась къ нему. Часто, плывя лунною ночью по зеркальной поверхности моря, онъ опускалъ весла и смотрѣлъ въ ясную прозрачную воду: онъ видѣлъ сквозь нее дно, покрытое пескомъ и водяными растеніями, а изъ-за нихъ выглядывала своими чудными черными очами Фантазія! Она кивала ему и какъ будто манила къ себѣ. Однажды утромъ рыбаки столпились на берегу: въ лучахъ восходящаго солнца, близехонько отъ Капри, сіялъ новый чудный островъ, отливавшій всѣми цвѣтами радуги, съ свѣтлыми башнями, звѣздами и ясными пурпурными облаками. «Фата-Моргана!» воскликнули всѣ, восхищаясь дивнымъ зрѣлищемъ, но молодому рыбаку
такое сильное впечатление своею романтичностью, а затем и самую церковь, обращённую теперь в жилище семьи рыбака. У окна, на стекле которого выжжено изображение св. Георгия, стоит постелька. В ней спит маленький мальчик. К нему является в ясную лунную ночь прелестная девочка, лёгкая как эфир, с большими пёстрыми крылышками за плечами. Она выводит мальчика из дому в зелёный виноградник, показывает ему тысячи невиданных чудес и играет с ним; потом они идут вместе в раскрывающуюся перед ними гору, видят там блестящие церкви с дивными образами и алтарями, переплывают через чудное голубое море на тот берег, где возвышается дымящийся Везувий; вулкан становится прозрачным, как стекло, и они видят, как кипит и бурлит в нём огненная лава. Посещают они и погребённые под землёю города, о которых мальчик столько наслышался. Народ, некогда населявший эти города, вновь оживает, и мальчик видит жизнь древних во всей её роскоши и блеске, о каких не дают людям понятия отрытые ныне руины. Затем девочка привязывает свои крылья к плечам мальчика, — сама она легка, как воздух и не нуждается в них, и вот, они летят над апельсинными рощами, над горами, над сочною зеленью болот, над мёртвою Кампаньей, над древним Римом, пролетают над чудным голубым морем, далеко оставляют позади себя Капри и отдыхают на розовых облаках. Девочка целует мальчика и говорит, что её зовут Фантазией, показывает ему дивный замок своей матери, построенный из воздуха и солнечных лучей, и они играют в этом замке, оба такие радостные, счастливые! Но по мере того, как мальчик подрастает, девочка навещает его всё реже и реже. Только в лунные ночи выглядывает она иногда из-за зелени виноградных лоз и ветвей апельсинных деревьев, кивает ему головкой и исчезает. И он становится всё грустнее и задумчивее. Вот он вырос и должен помогать своему отцу в его промысле, должен учиться грести, обращаться с парусами и править лодкой в бурю. Но чем старше он становился, тем сильнее тосковал о подруге детства, которая больше не являлась к нему. Часто, плывя лунною ночью по зеркальной поверхности моря, он опускал весла и смотрел в ясную прозрачную воду: он видел сквозь неё дно, покрытое песком и водяными растениями, а из-за них выглядывала своими чудными чёрными очами Фантазия! Она кивала ему и как будто манила к себе. Однажды утром рыбаки столпились на берегу: в лучах восходящего солнца, близёхонько от Капри, сиял новый чудный остров, отливавший всеми цветами радуги, с светлыми башнями, звёздами и ясными пурпурными облаками. «Фата-Моргана!» воскликнули все, восхищаясь дивным зрелищем, но молодому рыбаку
