Страница:Андерсен-Ганзен 3.pdf/11

Эта страница была вычитана


менныя цистерны съ зеркальною прозрачною водою, къ которой то и дѣло приходилось прикасаться факеломъ—не то просто и не вѣрилось, что это вода, а не пустое пространство—все возбуждало мое воображеніе: страха же я не ощущалъ не малѣйшаго, такъ какъ и не подозрѣвалъ ни о какой опасности.

— Мы опять пойдемъ въ пещеры?—спросилъ я художника, завидѣвъ въ концѣ улицы верхушки Коллизея.

— Нѣтъ!—отвѣтилъ онъ.—Сегодня ты увидишь еще не то! И я срисую и тебя кстати, славный мой мальчикъ!

Мы шли все дальше и дальше, между двумя рядами бѣлыхъ стѣнъ, которыми были обнесены виноградники, и между развалинами древнихъ термъ, пока не вышли за городъ. Солнце жгло, и крестьяне, устроивъ надъ своими телѣгами бесѣдки изъ зеленыхъ вѣтвей, спали въ нихъ, а лошади, предоставленныя самимъ себѣ, плелись шагомъ, пощипывая связку сѣна, подвѣшенную для этой цѣли у нихъ сбоку. Наконецъ, мы добрались до грота Эгеріи, отдохнули тамъ, закусили и выпили вина пополамъ со свѣжею водою изъ источника, журчавшаго между каменными глыбами. Стѣны и своды грота и внутри и снаружи обросли нѣжною зеленью; все какъ будто было обито зеленымъ шелкомъ и бархатомъ; надъ самымъ же входомъ спускался густыми гирляндами плющъ, густотой и свѣжестью листьевъ не уступавшій калабрійскому винограду. Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ грота стоитъ—вѣрнѣе стоялъ, такъ какъ теперь отъ него остались однѣ развалины—маленькій нежилой домикъ, построенный надъ однимъ изъ спусковъ въ катакомбы. Въ древности онѣ, какъ извѣстно, служили для соединенія Рима съ окрестными городами, но затѣмъ часть ходовъ была завалена обрушившимися стѣнами, а часть заложена, такъ какъ катакомбы стали служить убѣжищемъ для воровъ и контрабандистовъ. Спускъ черезъ могильные склепы церкви св. Себастіана и только что упомянутый и были тогда единственными открытыми для публики. Мы, впрочемъ, пожалуй, послѣдніе, спускались черезъ второй,—вскорѣ послѣ происшествія съ нами его заложили, и остался открытымъ для иностранцевъ только одинъ входъ черезъ упомянутую церковь, да и черезъ тотъ ихъ стали пускать лишь въ сопровожденіи монаха.

Глубоко подъ землею пересѣкаются ходы, прорытые въ мягкой землѣ; здѣсь ихъ такое множество, и всѣ они такъ похожи одинъ на другой, что въ нихъ можетъ заблудиться даже тотъ, кто отлично знакомъ съ направленіями главныхъ ходовъ. Я-то, впрочемъ, ни о чемъ такомъ не думалъ, а художникъ принялъ такія мѣры предосторожности, что даже не задумался прихватить съ собою и меня. Онъ зажегъ одну свѣчу, другую взялъ въ карманъ, прикрѣпилъ у входа клубокъ нитокъ, и наше странствіе началось. Своды то становились такъ низки, что даже я едва могъ дер-


Тот же текст в современной орфографии

менные цистерны с зеркальною прозрачною водою, к которой то и дело приходилось прикасаться факелом — не то просто и не верилось, что это вода, а не пустое пространство — всё возбуждало моё воображение: страха же я не ощущал не малейшего, так как и не подозревал ни о какой опасности.

— Мы опять пойдём в пещеры? — спросил я художника, завидев в конце улицы верхушки Колизея.

— Нет! — ответил он. — Сегодня ты увидишь ещё не то! И я срисую и тебя кстати, славный мой мальчик!

Мы шли всё дальше и дальше, между двумя рядами белых стен, которыми были обнесены виноградники, и между развалинами древних терм, пока не вышли за город. Солнце жгло, и крестьяне, устроив над своими телегами беседки из зелёных ветвей, спали в них, а лошади, предоставленные самим себе, плелись шагом, пощипывая связку сена, подвешенную для этой цели у них сбоку. Наконец, мы добрались до грота Эгерии, отдохнули там, закусили и выпили вина пополам со свежею водою из источника, журчавшего между каменными глыбами. Стены и своды грота и внутри и снаружи обросли нежною зеленью; всё как будто было обито зелёным шёлком и бархатом; над самым же входом спускался густыми гирляндами плющ, густотой и свежестью листьев не уступавший калабрийскому винограду. В нескольких шагах от грота стоит — вернее стоял, так как теперь от него остались одни развалины — маленький нежилой домик, построенный над одним из спусков в катакомбы. В древности они, как известно, служили для соединения Рима с окрестными городами, но затем часть ходов была завалена обрушившимися стенами, а часть заложена, так как катакомбы стали служить убежищем для воров и контрабандистов. Спуск через могильные склепы церкви св. Себастиана и только что упомянутый и были тогда единственными открытыми для публики. Мы, впрочем, пожалуй, последние, спускались через второй, — вскоре после происшествия с нами его заложили, и остался открытым для иностранцев только один вход через упомянутую церковь, да и через тот их стали пускать лишь в сопровождении монаха.

Глубоко под землёю пересекаются ходы, прорытые в мягкой земле; здесь их такое множество, и все они так похожи один на другой, что в них может заблудиться даже тот, кто отлично знаком с направлениями главных ходов. Я-то, впрочем, ни о чём таком не думал, а художник принял такие меры предосторожности, что даже не задумался прихватить с собою и меня. Он зажёг одну свечу, другую взял в карман, прикрепил у входа клубок ниток, и наше странствие началось. Своды то становились так низки, что даже я едва мог дер-