встрѣчались, а, можетъ быть, и встрѣчались, да не узнавали другъ друга. Съ десятокъ сестрицъ удержались, впрочемъ, вмѣстѣ, и когда первый страхъ прошелъ, вышли изъ оцѣпененія, въ которомъ пробыли нѣсколько часовъ, и принялись любопытно озираться вокругъ.
Поглядѣли онѣ по сторонамъ, поглядѣли вверхъ, поглядѣли внизъ, и имъ показалось, что онѣ видятъ въ глубинѣ ту ужасную штуку, которая такъ напугала всѣхъ и большихъ, и малыхъ. Она была очень тонка на видъ, но, вѣдь, почемъ знать, насколько она можетъ раздуться, или насколько вообще сильна! Она лежала на днѣ смирнехонько, но онѣ подозрѣвали, что это она только такъ, лукавитъ.
— Пусть ее лежитъ, гдѣ лежитъ! Намъ до нея дѣла нѣтъ!—сказала самая осторожная изъ рыбокъ, но самая маленькая не хотѣла отказаться разузнать, что это была собственно за штука. Явилась она сверху; на верху, значитъ, надо и начать развѣдки, и вотъ, рыбки поднялись на поверхность. Стоялъ штиль; море лежало какъ зеркало.
Тамъ они встрѣтили дельфина. Это такой гуляка, вертопрахъ, знай себѣ кувыркается на морской поверхности, но глаза-то у него есть,—навѣрное ужъ онъ видѣлъ ту штуку и зналъ о ней что-нибудь! Рыбки приступили къ нему съ вопросами, но онъ былъ занятъ только самимъ собою и своими прыжками, ничего не видалъ, ни о чемъ не зналъ и гордо помалчивалъ.
Тогда рыбки обратились къ тюленю, который только что погрузился въ воду. Этотъ оказался вѣжливѣе, нужды нѣтъ, что онъ ѣстъ маленькихъ рыбокъ; сегодня, впрочемъ, онъ былъ сытъ. Онъ зналъ немножко побольше прыгуна-дельфина.
— Я много ночей провелъ, лежа на мокромъ камнѣ и поглядывая на землю. Прелукавыя созданія эти „люди“, какъ они сами себя называютъ! Они всячески стараются истребить насъ, но чаще всего мы ускользаемъ изъ ихъ рукъ. Мнѣ это удавалось, удалось вотъ и тому морскому угрю, о которомъ вы спрашиваете. Онъ попался имъ въ лапы, вѣроятно, еще въ незапамятныя времена и съ тѣхъ поръ оставался на землѣ. Но вотъ они вздумали перевезти его на суднѣ въ другую, еще болѣе отдаленную землю. Я видѣлъ, какъ они старались и тужились и наконецъ таки одолѣли его,—конечно, онъ успѣлъ ослабѣть тамъ, на сушѣ! И вотъ, они согнули его въ кольцо; я
встречались, а, может быть, и встречались, да не узнавали друг друга. С десяток сестриц удержались, впрочем, вместе, и когда первый страх прошёл, вышли из оцепенения, в котором пробыли несколько часов, и принялись любопытно озираться вокруг.
Поглядели они по сторонам, поглядели вверх, поглядели вниз, и им показалось, что они видят в глубине ту ужасную штуку, которая так напугала всех и больших, и малых. Она была очень тонка на вид, но, ведь, почём знать, насколько она может раздуться, или насколько вообще сильна! Она лежала на дне смирнёхонько, но они подозревали, что это она только так, лукавит.
— Пусть её лежит, где лежит! Нам до неё дела нет! — сказала самая осторожная из рыбок, но самая маленькая не хотела отказаться разузнать, что это была собственно за штука. Явилась она сверху; наверху, значит, надо и начать разведки, и вот, рыбки поднялись на поверхность. Стоял штиль; море лежало как зеркало.
Там они встретили дельфина. Это такой гуляка, вертопрах, знай себе кувыркается на морской поверхности, но глаза-то у него есть, — наверное уж он видел ту штуку и знал о ней что-нибудь! Рыбки приступили к нему с вопросами, но он был занят только самим собою и своими прыжками, ничего не видал, ни о чём не знал и гордо помалчивал.
Тогда рыбки обратились к тюленю, который только что погрузился в воду. Этот оказался вежливее, нужды нет, что он ест маленьких рыбок; сегодня, впрочем, он был сыт. Он знал немножко побольше прыгуна-дельфина.
— Я много ночей провёл, лёжа на мокром камне и поглядывая на землю. Прелукавые создания эти «люди», как они сами себя называют! Они всячески стараются истребить нас, но чаще всего мы ускользаем из их рук. Мне это удавалось, удалось вот и тому морскому угрю, о котором вы спрашиваете. Он попался им в лапы, вероятно, ещё в незапамятные времена и с тех пор оставался на земле. Но вот они вздумали перевезти его на судне в другую, ещё более отдалённую землю. Я видел, как они старались и тужились и наконец таки одолели его, — конечно, он успел ослабеть там, на суше! И вот, они согнули его в кольцо; я
