Страница:Андерсен-Ганзен 2.pdf/323

Эта страница была вычитана


статскимъ совѣтникомъ, Эмилія сдѣлалась статскою совѣтницею, что никого не удивило.

— Жизнь либо трагедія, либо комедія!—сказалъ генералъ.—Въ трагедіи влюбленные умираютъ, въ комедіи сочетаются бракомъ.

Георгъ съ Эмиліей сочетались, и у нихъ родилось трое славныхъ мальчугановъ—не заразъ, конечно.

Милые дѣтки, бывая въ гостяхъ у дѣдушки и бабушки, ѣздили по всѣмъ комнатамъ и заламъ верхомъ на палочкахъ, а за ними гарцовалъ на палочкѣ и самъ генералъ—„въ качествѣ жокея маленькихъ статскихъ совѣтниковъ!“

Генеральша же сидѣла на диванѣ и улыбалась, глядя на внуковъ, даже въ тѣ дни, когда страдала своею „ужасною мигренью“.


Такъ вотъ какъ далеко пошелъ Георгъ. Да онъ пошелъ и еще дальше, иначе не стоило бы и разговоръ заводить о сынѣ привратника!


Тот же текст в современной орфографии

статским советником, Эмилия сделалась статскою советницею, что никого не удивило.

— Жизнь либо трагедия, либо комедия! — сказал генерал. — В трагедии влюблённые умирают, в комедии сочетаются браком.

Георг с Эмилией сочетались, и у них родилось трое славных мальчуганов — не зараз, конечно.

Милые детки, бывая в гостях у дедушки и бабушки, ездили по всем комнатам и залам верхом на палочках, а за ними гарцевал на палочке и сам генерал — «в качестве жокея маленьких статских советников!»

Генеральша же сидела на диване и улыбалась, глядя на внуков, даже в те дни, когда страдала своею «ужасною мигренью».


Так вот как далеко пошёл Георг. Да он пошёл и ещё дальше, иначе не стоило бы и разговор заводить о сыне привратника!




„ДЕНЬ ПЕРЕѢЗДА“.



Ты, вѣдь, помнишь колокольнаго сторожа Оле! Я разсказывалъ тебѣ о двухъ своихъ посѣщеніяхъ Оле, теперь разскажу и о третьемъ, но еще не послѣднемъ.

Обыкновенно я навѣщалъ его около Новаго Года, но на этотъ разъ взобрался на колокольню въ самый „день переѣзда“. Внизу, на улицахъ, въ этотъ день пренепріятно: всюду соръ, осколки, черепки, обломки, не говоря уже о ворохахъ соломы, выкинутой изъ негодныхъ матрацовъ!.. Шагаешь, шагаешь по нимъ!.. Да! пришлось таки мнѣ пошагать! И вотъ, вижу въ опрокинутой мусорной бочкѣ играютъ двое ребятишекъ. Они затѣяли игру „въ спанье“,—бочка такъ и манила улечься въ нее. Они и влѣзли туда, зарылись въ гнилую солому и накрылись вмѣсто одѣяла кускомъ старыхъ ободранныхъ обоевъ—то-то любо! Но съ меня было уже довольно, и я поспѣшилъ на верхъ, къ Оле.

— Сегодня „день переѣзда“!—сказалъ онъ.—Улицы и переулки превращаются въ гигантскія мусорныя бочки, а мнѣ довольно бываетъ и одного ящика: я и изъ него могу выловить кое-что и выловилъ таки однажды, вскорѣ послѣ сочельника. Я


Тот же текст в современной орфографии


Ты, ведь, помнишь колокольного сторожа Оле! Я рассказывал тебе о двух своих посещениях Оле, теперь расскажу и о третьем, но ещё не последнем.

Обыкновенно я навещал его около Нового Года, но на этот раз взобрался на колокольню в самый «день переезда». Внизу, на улицах, в этот день пренеприятно: всюду сор, осколки, черепки, обломки, не говоря уже о ворохах соломы, выкинутой из негодных матрацев!.. Шагаешь, шагаешь по ним!.. Да! пришлось таки мне пошагать! И вот, вижу в опрокинутой мусорной бочке играют двое ребятишек. Они затеяли игру «в спанье», — бочка так и манила улечься в неё. Они и влезли туда, зарылись в гнилую солому и накрылись вместо одеяла куском старых ободранных обоев — то-то любо! Но с меня было уже довольно, и я поспешил наверх, к Оле.

— Сегодня «день переезда»! — сказал он. — Улицы и переулки превращаются в гигантские мусорные бочки, а мне довольно бывает и одного ящика: я и из него могу выловить кое-что и выловил таки однажды, вскоре после сочельника. Я