ритъ о высокой степени воспитанности зрителей первыхъ рядовъ. Теперь барышня-Перчатка поетъ свою большую арію съ руладами:
„Я такъ убита, |
— Теперь самый интересный моментъ, Аня! Видишь, господинъ Мундиръ разстегивается и обращаетъ свою рѣчь прямо къ тебѣ, чтобы ты похлопала ему! Но ты не хлопай! Такъ бонтоннѣе[1]! Послушай, какъ онъ шуршитъ: „Чаша терпѣнія моего переполнилась! Берегитесь! Я подведу интригу! Вы—Трубка, а я—малый съ головой! Фьють! и—нѣтъ васъ!“—Гляди, Аня! Это самая интересная сцена во всей комедіи! Мундиръ схватываетъ Трубку и засовываетъ къ себѣ въ карманъ,—лежи тутъ!—а затѣмъ говоритъ: „Вы теперь у меня въ карманѣ и не выйдете оттуда, пока не обѣщаете соединить меня узами брака съ вашей дочерью, Перчаткой съ лѣвой руки! Я протяну ей свою правую.“
— Ужасно хорошо!—опять воскликнула Аня.
— А старая Трубка отвѣчаетъ:
„Что дѣлать мнѣ? |
— И конецъ?—спросила Аня.
— Что ты!—отвѣтилъ крестный.—Конецъ только для Фонъ-Сапога. Женихъ и невѣста опускаются на колѣни; первая поетъ:
„Отецъ, оживаю!“ |
Второй:
„Я васъ отпускаю!“ |
Господинъ Трубка благословляетъ ихъ, а вся мебель поетъ хоромъ:
рит о высокой степени воспитанности зрителей первых рядов. Теперь барышня-Перчатка поёт свою большую арию с руладами:
«Я так убита, |
— Теперь самый интересный момент, Аня! Видишь, господин Мундир расстёгивается и обращает свою речь прямо к тебе, чтобы ты похлопала ему! Но ты не хлопай! Так бонтоннее[1]! Послушай, как он шуршит: «Чаша терпения моего переполнилась! Берегитесь! Я подведу интригу! Вы — Трубка, а я — малый с головой! Фьють! и — нет вас!» — Гляди, Аня! Это самая интересная сцена во всей комедии! Мундир схватывает Трубку и засовывает к себе в карман, — лежи тут! — а затем говорит: «Вы теперь у меня в кармане и не выйдете оттуда, пока не обещаете соединить меня узами брака с вашей дочерью, Перчаткой с левой руки! Я протяну ей свою правую.»
— Ужасно хорошо! — опять воскликнула Аня.
— А старая Трубка отвечает:
«Что делать мне? |
— И конец? — спросила Аня.
— Что ты! — ответил крёстный. — Конец только для Фон-Сапога. Жених и невеста опускаются на колени; первая поёт:
«Отец, оживаю!» |
Второй:
«Я вас отпускаю!» |
Господин Трубка благословляет их, а вся мебель поёт хором:
