у меня есть въ запасѣ стеариновыя свѣчи, лампы съ ворванью, и сальныя свѣчки. Смѣю сказать, что я просвѣщена! Я—существо мыслящее и такъ хорошо устроена, что просто любо. Въ груди у меня отличный жерновъ, а на головѣ, прямо подъ шляпой, четыре крыла. У птицъ же всего по два крыла, и онѣ таскаютъ ихъ на спинѣ! Я голландка родомъ—это видно по моей фигурѣ—„летучая голландка“! „Летучій голландецъ“, я знаю, явленіе сверхъестественное, но во мнѣ нѣтъ ничего неестественнаго! Вокругъ живота у меня идетъ цѣлая галлерея, а въ нижней части—жилое помѣщеніе. Тамъ живутъ мои мысли. Главная, которая всѣмъ заправляетъ, зовется остальными мыслями „хозяиномъ“. Онъ знаетъ, чего хочетъ, стоитъ куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовутъ ее „хозяйкою“. Она—душа всего дѣла; у нея губа вообще не дура, она тоже знаетъ, чего хочетъ, и знаетъ, что́ ей по силамъ; нѣжна она, какъ дуновеніе вѣтерка, сильна, какъ буря, и умѣетъ добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяинъ же—положительная; но оба они составляютъ въ сущности одно и зовутъ другъ друга „своею половиной“. Есть у нихъ и малютки, маленькія мысли, которыя могутъ современемъ вырости. Малыши эти поднимаютъ порою такую возню! На дняхъ, когда я умно и разсудительно позволила хозяину и его подручному разслѣдовать въ моей груди жернова и колеса,—я чувствовала, что тамъ что-то не ладно, а, вѣдь, нужно же знать, что происходитъ въ тебѣ самой! Такъ вотъ, малыши подняли тогда такую возню! А это не кстати, если стоишь такъ высоко, какъ я! Надо же помнить, что стоишь на виду и въ полномъ освѣщеніи; судъ людской то же освѣщеніе! Да, что, бишь, я хотѣла сказать? Ахъ, да—ужасная возня малышей! Самый младшій добрался до моей шляпы и принялся трещать языкомъ такъ, что у меня защекотало внутри. Но маленькія мысли могутъ вырости, я это испытала; да и извнѣ могутъ придти мысли, и не совсѣмъ моей породы: я, какъ далеко ни смотрю кругомъ, нигдѣ не вижу себѣ подобной, никого, кромѣ себя! Но и въ безкрылыхъ домахъ, гдѣ мелютъ безъ жернововъ, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходятъ къ моимъ и выходятъ за нихъ замужъ,—какъ онѣ это называютъ. Удивительно! Да, много есть на свѣтѣ удивительнаго. Вотъ, напримѣръ: со мной или во мнѣ что-то совершилось; что-то какъ будто измѣнилось въ механизмѣ. Мельникъ какъ будто перемѣнилъ свою „половину“
у меня есть в запасе стеариновые свечи, лампы с ворванью, и сальные свечки. Смею сказать, что я просвещена! Я — существо мыслящее и так хорошо устроена, что просто любо. В груди у меня отличный жернов, а на голове, прямо под шляпой, четыре крыла. У птиц же всего по два крыла, и они таскают их на спине! Я голландка родом — это видно по моей фигуре — «летучая голландка»! «Летучий голландец», я знаю, явление сверхъестественное, но во мне нет ничего неестественного! Вокруг живота у меня идёт целая галерея, а в нижней части — жилое помещение. Там живут мои мысли. Главная, которая всем заправляет, зовётся остальными мыслями «хозяином». Он знает, чего хочет, стои́т куда выше крупы и муки, но и у него есть ровня; зовут её «хозяйкою». Она — душа всего дела; у неё губа вообще не дура, она тоже знает, чего хочет, и знает, что ей по силам; нежна она, как дуновение ветерка, сильна, как буря, и умеет добиваться своего исподволь. Она моя чувствительная сторона, хозяин же — положительная; но оба они составляют в сущности одно и зовут друг друга «своею половиной». Есть у них и малютки, маленькие мысли, которые могут со временем вырасти. Малыши эти поднимают порою такую возню! На днях, когда я умно и рассудительно позволила хозяину и его подручному расследовать в моей груди жернова и колёса, — я чувствовала, что там что-то не ладно, а, ведь, нужно же знать, что происходит в тебе самой! Так вот, малыши подняли тогда такую возню! А это некстати, если стоишь так высоко, как я! Надо же помнить, что стоишь на виду и в полном освещении; суд людской то же освещение! Да, что, бишь, я хотела сказать? Ах, да — ужасная возня малышей! Самый младший добрался до моей шляпы и принялся трещать языком так, что у меня защекотало внутри. Но маленькие мысли могут вырасти, я это испытала; да и извне могут прийти мысли, и не совсем моей породы: я, как далеко ни смотрю кругом, нигде не вижу себе подобной, никого, кроме себя! Но и в бескрылых домах, где мелют без жерновов, одними языками, тоже водятся мысли. Эти мысли приходят к моим и выходят за них замуж, — как они это называют. Удивительно! Да, много есть на свете удивительного. Вот, например: со мной или во мне что-то совершилось; что-то как будто изменилось в механизме. Мельник как будто переменил свою «половину»
