— Полагаю все-таки, что они справятъ свадьбу и здѣсь, хоть на другой день!—сказала комнатная кошка.—Иначе я не дамъ и „мяу“ за всю эту исторію!
— Попируемъ и здѣсь!—отвѣтила кухонная кошка.—Недаромъ зарѣзали столько утокъ и голубей, а на стѣнѣ виситъ цѣлая коза! У меня ужъ зубы чешутся, какъ погляжу! Завтра они уѣдутъ!
Да, завтра! Сегодня же вечеромъ Руди и Бабетта въ послѣдній разъ сидѣли на мельницѣ женихомъ и невѣстою.
„Альпійское зарево“ пылало, вечерніе колокола звонили, дѣти воздуха пѣли: „Да свершится все къ лучшему!“
— Полагаю всё-таки, что они справят свадьбу и здесь, хоть на другой день! — сказала комнатная кошка. — Иначе я не дам и «мяу» за всю эту историю!
— Попируем и здесь! — ответила кухонная кошка. — Недаром зарезали столько уток и голубей, а на стене висит целая коза! У меня уж зубы чешутся, как погляжу! Завтра они уедут!
Да, завтра! Сегодня же вечером Руди и Бабетта в последний раз сидели на мельнице женихом и невестою.
«Альпийское зарево» пылало, вечерние колокола звонили, дети воздуха пели: «Да свершится всё к лучшему!»
Солнце зашло, облака спустились въ долину Роны, окруженную высокими горами, вѣтеръ дулъ съ юга, изъ Африки. Онъ бурно проносился надъ высокими Альпами и рвалъ облака въ клочья. Минутами „фёнъ“ утихалъ, и тогда воцарялась тишина. Разорванныя облака нависали надъ поросшими лѣсомъ горами и быстрою Роною какими-то фантастическими образами: тутъ вырисовывалось допотопное морское чудовище, тамъ—парящій орелъ; здѣсь—какія-то скачущія лягушки. Они спускались къ ревущему потоку, какъ будто плыли по нему, и все-таки плыли по воздуху. Потокъ несъ вырванную съ корнями сосну; по водѣ передъ ней ходили круги: это волновали воду Головокруженія, кружившіяся на бурлящемъ потокѣ. Луна освѣщала снѣжныя вершины горъ, темные лѣса, бѣлыя причудливыя облака и видѣнія ночи, духовъ природы. Горные жители часто видятъ ихъ сквозь стекла оконъ. Теперь они толпами проплывали передъ Дѣвой Льдовъ, которая вышла изъ своего хрустальнаго дворца и плыла по быстрому потоку на хрупкомъ кораблѣ—вырванной изъ земли соснѣ—прямо въ широкое озеро.
„Свадебный поѣздъ мчится!“ шумѣло и шелестѣло въ воздухѣ и на водѣ.
Видѣнія и тутъ и тамъ.
Бабеттѣ приснился удивительный сонъ.
Она какъ будто уже была много лѣтъ замужемъ за Руди. Онъ ушелъ на охоту, а она осталась дома, и у нея сидѣлъ въ гостяхъ молодой англичанинъ съ золотистыми бакенбардами.
Солнце зашло, облака спустились в долину Роны, окружённую высокими горами, ветер дул с юга, из Африки. Он бурно проносился над высокими Альпами и рвал облака в клочья. Минутами «фён» утихал, и тогда воцарялась тишина. Разорванные облака нависали над поросшими лесом горами и быстрою Роною какими-то фантастическими образами: тут вырисовывалось допотопное морское чудовище, там — парящий орёл; здесь — какие-то скачущие лягушки. Они спускались к ревущему потоку, как будто плыли по нему, и всё-таки плыли по воздуху. Поток нёс вырванную с корнями сосну; по воде перед ней ходили круги: это волновали воду Головокружения, кружившиеся на бурлящем потоке. Луна освещала снежные вершины гор, тёмные леса, белые причудливые облака и видения ночи, духов природы. Горные жители часто видят их сквозь стёкла окон. Теперь они толпами проплывали перед Девой Льдов, которая вышла из своего хрустального дворца и плыла по быстрому потоку на хрупком корабле — вырванной из земли сосне — прямо в широкое озеро.
«Свадебный поезд мчится!» шумело и шелестело в воздухе и на воде.
Видения и тут и там.
Бабетте приснился удивительный сон.
Она как будто уже была много лет замужем за Руди. Он ушёл на охоту, а она осталась дома, и у неё сидел в гостях молодой англичанин с золотистыми бакенбардами.
