готовился пиръ на весь міръ. Главный жрецъ окропилъ теплою лошадиною кровью всѣхъ рабовъ. Сухія дрова затрещали, дымъ столбомъ повалилъ къ потолку, съ котораго сыпалась на пирующихъ мелкая сажа, но къ этому имъ было не привыкать стать. Гостей богато одарили; раздоры, вѣроломство—все было забыто; медъ лился рѣкою; подвыпившіе гости швыряли другъ въ друга обглоданными костями въ знакъ хорошаго расположенія духа. Скальдъ, нѣчто въ родѣ нашего пѣвца и музыканта, но бывшій въ то же время и воиномъ, который самъ участвовалъ въ походѣ и потому зналъ о чемъ поетъ, пропѣлъ пѣсню объ одержанныхъ ими въ битвахъ славныхъ побѣдахъ. Каждый стихъ сопровождался припѣвомъ: „Имущество, родные, друзья, самъ человѣкъ, все минетъ, все умретъ; не умираетъ одно славное имя!“ Тутъ всѣ принимались бить въ щиты и стучать ножами или обглоданными костями по столу; стонъ стоялъ въ воздухѣ. Жена викинга сидѣла на почетномъ мѣстѣ, разодѣтая, въ шёлковомъ платьѣ; на рукахъ ея красовались золотыя кольца и запястья, на шеѣ—крупные янтари. Скальдъ не забылъ прославить и ее, воспѣлъ и сокровище, которое она только что подарила своему супругу. Послѣдній былъ въ восторгѣ отъ прелестнаго ребенка; онъ видѣлъ дѣвочку только днемъ во всей ея красѣ. Дикость ея нрава тоже была ему по душѣ. Изъ нея выйдетъ, сказалъ онъ, смѣлая, воинственная женщина, которая сумѣетъ постоять за себя. Она и глазомъ не моргнетъ, если опытная рука однимъ взмахомъ остраго меча сбреетъ у нея въ шутку густую бровь!
Бочка съ медомъ опустѣла, вкатили новую,—въ тѣ времена люди умѣли пить! Правда, и тогда уже была извѣстна пословица: „Скотина знаетъ время, когда пора оставить пастбище и вернуться домой, а неразумный человѣкъ не знаетъ мѣры своего желудка!“ Знать-то каждый зналъ, но, вѣдь, знать—одно, а примѣнять знаніе къ дѣлу—другое. Знали всѣ и другую пословицу: „И дорогой гость надоѣстъ, если засидится не въ мѣру“, и все-таки сидѣли себѣ, да сидѣли: ѣда и питье—славныя вещи! Веселье такъ и кипѣло! Ночью рабы растянулись на теплой золѣ, раскапывали пальцами жирную сажу и облизывали ихъ. То-то хорошее было времячко!
Въ этомъ же году викингъ еще разъ отправился въ походъ, хотя и начались уже осеннія бури. Но онъ собирался нагрянуть съ дружиной на берега Британіи, а туда, вѣдь, было рукой
готовился пир на весь мир. Главный жрец окропил тёплою лошадиною кровью всех рабов. Сухие дрова затрещали, дым столбом повалил к потолку, с которого сыпалась на пирующих мелкая сажа, но к этому им было не привыкать стать. Гостей богато одарили; раздоры, вероломство — всё было забыто; мёд лился рекою; подвыпившие гости швыряли друг в друга обглоданными костями в знак хорошего расположения духа. Скальд, нечто вроде нашего певца и музыканта, но бывший в то же время и воином, который сам участвовал в походе и потому знал о чём поёт, пропел песню об одержанных ими в битвах славных победах. Каждый стих сопровождался припевом: «Имущество, родные, друзья, сам человек, всё минет, всё умрёт; не умирает одно славное имя!» Тут все принимались бить в щиты и стучать ножами или обглоданными костями по столу; стон стоял в воздухе. Жена викинга сидела на почётном месте, разодетая, в шёлковом платье; на руках её красовались золотые кольца и запястья, на шее — крупные янтари. Скальд не забыл прославить и её, воспел и сокровище, которое она только что подарила своему супругу. Последний был в восторге от прелестного ребёнка; он видел девочку только днём во всей её красе. Дикость её нрава тоже была ему по душе. Из неё выйдет, сказал он, смелая, воинственная женщина, которая сумеет постоять за себя. Она и глазом не моргнёт, если опытная рука одним взмахом острого меча сбреет у неё в шутку густую бровь!
Бочка с мёдом опустела, вкатили новую, — в те времена люди умели пить! Правда, и тогда уже была известна пословица: «Скотина знает время, когда пора оставить пастбище и вернуться домой, а неразумный человек не знает меры своего желудка!» Знать-то каждый знал, но, ведь, знать — одно, а применять знание к делу — другое. Знали все и другую пословицу: «И дорогой гость надоест, если засидится не в меру», и всё-таки сидели себе, да сидели: еда и питьё — славные вещи! Веселье так и кипело! Ночью рабы растянулись на тёплой золе, раскапывали пальцами жирную сажу и облизывали их. То-то хорошее было времечко!
В этом же году викинг ещё раз отправился в поход, хотя и начались уже осенние бури. Но он собирался нагрянуть с дружиной на берега Британии, а туда, ведь, было рукой
