цвѣткомъ на родину. Ахъ, ты бы не вынесла такого зрѣлища, женушка!
— Тебѣ бы и не слѣдовало разсказывать мнѣ такихъ исторій! Вѣдь, это можетъ повліять на яйца!.. А принцесса выпутается изъ бѣды! Ее-то ужъ выручатъ! Вотъ случись что-нибудь такое со мной, съ тобой или съ кѣмъ-нибудь изъ нашихъ, тогда бы—пиши пропало!
— Я все-таки буду на сторожѣ!—сказалъ аистъ и такъ и сдѣлалъ.
Прошло много времени.
Вдругъ въ одинъ прекрасный день аистъ увидѣлъ, что со дна болота тянется кверху длинный зеленый стебелекъ; потомъ на поверхности воды показался листочекъ; онъ росъ, становился все шире и шире. Затѣмъ, выглянулъ изъ воды и бутонъ, а однажды утромъ, какъ-разъ въ то время, когда аистъ пролеталъ надъ болотомъ, бутонъ подъ лучами солнца распустился, и аистъ увидѣлъ въ чашечкѣ цвѣтка крошечную дѣвочку, словно сейчасъ только вынутую изъ ванночки. Дѣвочка была такъ похожа на египетскую принцессу, что аистъ сначала и принялъ ее за самое принцессу, которая опять стала маленькою, но, подумавъ хорошенько, рѣшилъ, что вѣрнѣе это—дочка египетской принцессы и болотнаго царя. Вотъ почему она и лежала въ кувшинкѣ.
„Нельзя же ей тутъ оставаться!“—подумалъ аистъ.—А въ нашемъ гнѣздѣ насъ и безъ того много! Постой, придумалъ! У жены викинга нѣтъ дѣтей, а она часто говорила, что ей хочется имѣть малютку… Меня и безъ того обвиняютъ, что это я приношу въ домъ ребятишекъ, такъ вотъ я и взаправду притащу эту дѣвочку женѣ викинга,—то-то обрадуется!
И аистъ взялъ малютку, полетѣлъ къ дому викинга, проткнулъ въ оконномъ пузырѣ клювомъ отверзтіе, положилъ ребенка возлѣ жены викинга, а потомъ вернулся въ гнѣздо и разсказалъ обо всемъ женѣ. Птенцы тоже слушали,—они ужъ подросли настолько.
— Вотъ видишь, принцесса-то не умерла—прислала сюда свою дочку, а я ее пристроилъ!—закончилъ свой разсказъ аистъ.
— А что я твердила тебѣ съ перваго же раза?—отвѣчала аистиха.—Теперь, пожалуйста, подумай и о своихъ! Отлетъ-то вѣдь, на носу! У меня даже подъ крыльями чесаться начинаетъ. Кукушки и соловьи ужъ улетѣли, а перепелки поговариваютъ,
цветком на родину. Ах, ты бы не вынесла такого зрелища, жёнушка!
— Тебе бы и не следовало рассказывать мне таких историй! Ведь, это может повлиять на яйца!.. А принцесса выпутается из беды! Её-то уж выручат! Вот случись что-нибудь такое со мной, с тобой или с кем-нибудь из наших, тогда бы — пиши пропало!
— Я всё-таки буду настороже! — сказал аист и так и сделал.
Прошло много времени.
Вдруг в один прекрасный день аист увидел, что со дна болота тянется кверху длинный зелёный стебелёк; потом на поверхности воды показался листочек; он рос, становился всё шире и шире. Затем, выглянул из воды и бутон, а однажды утром, как раз в то время, когда аист пролетал над болотом, бутон под лучами солнца распустился, и аист увидел в чашечке цветка крошечную девочку, словно сейчас только вынутую из ванночки. Девочка была так похожа на египетскую принцессу, что аист сначала и принял её за самое принцессу, которая опять стала маленькою, но, подумав хорошенько, решил, что вернее это — дочка египетской принцессы и болотного царя. Вот почему она и лежала в кувшинке.
«Нельзя же ей тут оставаться!» — подумал аист. — А в нашем гнезде нас и без того много! Постой, придумал! У жены викинга нет детей, а она часто говорила, что ей хочется иметь малютку… Меня и без того обвиняют, что это я приношу в дом ребятишек, так вот я и взаправду притащу эту девочку жене викинга, — то-то обрадуется!
И аист взял малютку, полетел к дому викинга, проткнул в оконном пузыре клювом отверстие, положил ребёнка возле жены викинга, а потом вернулся в гнездо и рассказал обо всём жене. Птенцы тоже слушали, — они уж подросли настолько.
— Вот видишь, принцесса-то не умерла — прислала сюда свою дочку, а я её пристроил! — закончил свой рассказ аист.
— А что я твердила тебе с первого же раза? — отвечала аистиха. — Теперь, пожалуйста, подумай и о своих! Отлёт-то ведь, на носу! У меня даже под крыльями чесаться начинает. Кукушки и соловьи уж улетели, а перепёлки поговаривают,
