Страница:Андерсен-Ганзен 2.pdf/17

Эта страница была вычитана


тѣ времена было отчасти то же, что и теперь: зеленый тростникъ съ темно-лиловыми султанчиками росъ такъ же высоко, березки щеголяли такою же бѣлоснѣжною корою, такими же нѣжно-зелеными листьями; что же до живыхъ обитателей—то мухи щеголяли такимъ же бархатистымъ платьицемъ, фасонъ его былъ тотъ же, любимыми цвѣтами аистовъ были, какъ и теперь, бѣлый съ чернымъ, чулки они носили такіе же красные, только люди въ тѣ времена одѣвались иначе. Но каждый человѣкъ, кто бы онъ ни былъ, рабъ или охотникъ, проваливался въ трясину и тысячу лѣтъ тому назадъ, такъ же какъ теперь: вѣдь, стоитъ только ступить на зыбкую почву трясины ногой, и—конецъ, живо очутишься во владѣніяхъ болотнаго царя! Его можно было бы назвать и царемъ трясины, но болотный царь звучитъ какъ-то лучше. Къ тому же и аисты его такъ величали. О правленіи болотнаго царя мало что̀ и кому извѣстно, да оно и лучше, пожалуй.

Недалеко отъ болота, надъ Лимъ-фіордомъ, возвышался бревенчатый замокъ викинга, въ три этажа, съ башнями и каменными подвалами. На крышѣ его свили себѣ гнѣздо аисты. Аистиха сидѣла на яйцахъ, въ полной увѣренности, что сидитъ не напрасно!

Разъ вечеромъ самъ аистъ гдѣ-то замѣшкался и вернулся въ гнѣздо совсѣмъ взъерошенный и взволнованный.

— Что я разскажу тебѣ! Одинъ ужасъ!—сказалъ онъ аистихѣ.

— Ахъ, перестань пожалуйста!—отвѣтила она.—Не забывай, что я сижу на яйцахъ и могу испугаться, а это отразится на нихъ!

— Нѣтъ, ты послушай! Она таки явилась сюда, дочка-то нашего египетскаго хозяина! Не побоялась такого путешествія! А теперь—и поминай ее, какъ звали!

— Что? Принцесса, египетская принцесса, изъ рода фей, здѣсь?! Ну говори же! Ты знаешь, какъ вредно заставлять меня ждать, когда я сижу на яйцахъ!

— Видишь, она, значитъ, повѣрила докторамъ, которые сказали, что болотный цвѣтокъ исцѣлитъ ея больного отца,—помнишь, ты сама разсказывала мнѣ?—и прилетѣла сюда, въ одеждѣ изъ перьевъ, вмѣстѣ съ двумя другими принцессами. Эти каждый годъ прилетаютъ на сѣверъ купаться, чтобы помолодѣть! Ну, прилетѣть-то она прилетѣла, да и тю-тю!


Тот же текст в современной орфографии

те времена было отчасти то же, что и теперь: зелёный тростник с тёмно-лиловыми султанчиками рос так же высоко, берёзки щеголяли такою же белоснежною корою, такими же нежно-зелёными листьями; что же до живых обитателей — то мухи щеголяли таким же бархатистым платьицем, фасон его был тот же, любимыми цветами аистов были, как и теперь, белый с чёрным, чулки они носили такие же красные, только люди в те времена одевались иначе. Но каждый человек, кто бы он ни был, раб или охотник, проваливался в трясину и тысячу лет тому назад, так же как теперь: ведь, стоит только ступить на зыбкую почву трясины ногой, и — конец, живо очутишься во владениях болотного царя! Его можно было бы назвать и царём трясины, но болотный царь звучит как-то лучше. К тому же и аисты его так величали. О правлении болотного царя мало что и кому известно, да оно и лучше, пожалуй.

Недалеко от болота, над Лим-фиордом, возвышался бревенчатый замок викинга, в три этажа, с башнями и каменными подвалами. На крыше его свили себе гнездо аисты. Аистиха сидела на яйцах, в полной уверенности, что сидит не напрасно!

Раз вечером сам аист где-то замешкался и вернулся в гнездо совсем взъерошенный и взволнованный.

— Что я расскажу тебе! Один ужас! — сказал он аистихе.

— Ах, перестань пожалуйста! — ответила она. — Не забывай, что я сижу на яйцах и могу испугаться, а это отразится на них!

— Нет, ты послушай! Она таки явилась сюда, дочка-то нашего египетского хозяина! Не побоялась такого путешествия! А теперь — и поминай её, как звали!

— Что? Принцесса, египетская принцесса, из рода фей, здесь?! Ну говори же! Ты знаешь, как вредно заставлять меня ждать, когда я сижу на яйцах!

— Видишь, она, значит, поверила докторам, которые сказали, что болотный цветок исцелит её больного отца, — помнишь, ты сама рассказывала мне? — и прилетела сюда, в одежде из перьев, вместе с двумя другими принцессами. Эти каждый год прилетают на север купаться, чтобы помолодеть! Ну, прилететь-то она прилетела, да и тю-тю!