рыбаковъ замѣтили эту ненависть, но самъ Мортенъ не замѣчалъ ничего и оставался тѣмъ же добрымъ товарищемъ и словоохотливымъ—пожалуй даже черезчуръ словоохотливымъ—парнемъ.
А отцу Юргена пришлось слечь; болѣзнь оказалась смертельною, и онъ черезъ недѣлю умеръ. Юргенъ получилъ въ наслѣдство домъ на дюнахъ, правда маленькій, но и то хорошо, у Мортена не было и этого.
— Ну, теперь не будешь больше наниматься въ матросы! Останешься съ нами навсегда!—сказалъ Юргену одинъ изъ старыхъ рыбаковъ.
Но у Юргена какъ-разъ было въ мысляхъ другое,—ему именно и хотѣлось погулять по бѣлу-свѣту. У торговца угрями былъ дядя, который жилъ въ „Старомъ Скагенѣ“; онъ тоже занимался рыболовствомъ, но былъ уже зажиточнымъ купцомъ и владѣлъ собственнымъ судномъ. Слылъ онъ милымъ старикомъ; у такого стоило послужить. Старый Скагенъ лежитъ на крайнемъ сѣверѣ Ютландіи, далеко отъ рыбачьей слободки и дюнъ, но это-то обстоятельство особенно и было по душѣ Юргену; онъ не хотѣлъ пировать на свадьбѣ Эльзы и Мортена, а ее готовились сыграть недѣли черезъ двѣ.
Старый рыбакъ не одобрялъ намѣренія Юргена,—теперь у него былъ собственный домъ, и Эльза, навѣрно, склонится скорѣе на его сторону.
Юргенъ отвѣтилъ на это такъ отрывисто, что не легко было добраться до смысла его рѣчи, но старикъ взялъ да и привелъ къ нему Эльзу. Немного сказала она, но все-таки сказала кое-что:
— У тебя домъ… Да, тутъ задумаешься!..
И Юргенъ сильно задумался.
По морю ходятъ сердитыя волны, но сердце человѣческое волнуется иногда еще сильнѣе; его обуреваютъ страсти. Много мыслей пронеслось въ головѣ Юргена; наконецъ, онъ спросилъ Эльзу:
— Если бы у Мортена былъ такой же домъ, кого изъ насъ двоихъ выбрала бы ты?
— Да, вѣдь, у Мортена нѣтъ и не будетъ дома!
— Ну, представь себѣ, что онъ у него будетъ?
— Ну, тогда я, вѣрно, выбрала бы Мортена,—любъ онъ мнѣ! Но этимъ сытъ не будешь!
рыбаков заметили эту ненависть, но сам Мортен не замечал ничего и оставался тем же добрым товарищем и словоохотливым — пожалуй даже чересчур словоохотливым — парнем.
А отцу Юргена пришлось слечь; болезнь оказалась смертельною, и он через неделю умер. Юрген получил в наследство дом на дюнах, правда маленький, но и то хорошо, у Мортена не было и этого.
— Ну, теперь не будешь больше наниматься в матросы! Останешься с нами навсегда! — сказал Юргену один из старых рыбаков.
Но у Юргена как раз было в мыслях другое, — ему именно и хотелось погулять по белу свету. У торговца угрями был дядя, который жил в «Старом Скагене»; он тоже занимался рыболовством, но был уже зажиточным купцом и владел собственным судном. Слыл он милым стариком; у такого стоило послужить. Старый Скаген лежит на крайнем севере Ютландии, далеко от рыбачьей слободки и дюн, но это-то обстоятельство особенно и было по душе Юргену; он не хотел пировать на свадьбе Эльзы и Мортена, а её готовились сыграть недели через две.
Старый рыбак не одобрял намерения Юргена, — теперь у него был собственный дом, и Эльза, наверно, склонится скорее на его сторону.
Юрген ответил на это так отрывисто, что нелегко было добраться до смысла его речи, но старик взял да и привёл к нему Эльзу. Немного сказала она, но всё-таки сказала кое-что:
— У тебя дом… Да, тут задумаешься!..
И Юрген сильно задумался.
По морю ходят сердитые волны, но сердце человеческое волнуется иногда ещё сильнее; его обуревают страсти. Много мыслей пронеслось в голове Юргена; наконец, он спросил Эльзу:
— Если бы у Мортена был такой же дом, кого из нас двоих выбрала бы ты?
— Да, ведь, у Мортена нет и не будет дома!
— Ну, представь себе, что он у него будет?
— Ну, тогда я, верно, выбрала бы Мортена, — люб он мне! Но этим сыт не будешь!
