подошелъ къ Мортену и сказалъ: „Ударь меня въ лицо,—я сто́ю! Во мнѣ, право, вѣчно бурлитъ черезъ край, точно въ горшкѣ съ кипяткомъ!“
— Ну, ладно, забудемъ это!—отвѣчалъ Мортенъ, и съ тѣхъ поръ дружба ихъ стала чуть не вдвое крѣпче. Вернувшись домой, въ Ютландію, на дюны, они разсказывали о житьѣ-бытьѣ на морѣ, разсказали и объ этомъ происшествіи. Да, кровь въ Юргенѣ бурлила черезъ край, но все же онъ былъ славный, надежный горшокъ.
— Только не „ютландскій“[1],—ютландцемъ его назвать нельзя!—сострилъ Мортенъ.
Оба были молоды и здоровы; оба—парни рослые, крѣпкаго сложенія, но Юргенъ отличался большею ловкостью.
На сѣверѣ, въ Норвегіи, крестьяне пасутъ свои стада на горахъ, гдѣ и имѣются особыя пастушьи шалаши, а на западномъ берегу Ютландіи, на дюнахъ понастроены хижины для рыбаковъ; онѣ сколочены изъ корабельныхъ обломковъ и крыты торфомъ и верескомъ; по стѣнамъ внутри идутъ нары для спанья. У каждаго рыбака есть своя дѣвушка-помощница; обязанности ея—насаживать на крючки приманки, встрѣчать хозяина, возвращающагося съ лова, теплымъ пивомъ, готовить ему кушанье, вытаскивать изъ лодокъ пойманную рыбу, потрошить ее и проч.
Юргенъ, отецъ его и еще нѣсколько рыбаковъ съ ихъ работницами помѣщались въ одной хижинѣ. Мортенъ жилъ въ ближайшей.
Между дѣвушками была одна, по имени Эльза, которую Юргенъ зналъ съ дѣтства. Оба были очень дружны между собою; въ ихъ нравахъ было много общаго, но наружностью они рѣзко отличались: онъ былъ смуглый брюнетъ, а она бѣленькая; волосы у нея были желтые, какъ ленъ, а глаза свѣтло-голубые, какъ освѣщенное солнцемъ море.
Разъ они шли рядомъ; Юргенъ держалъ ея руку въ своей и крѣпко пожималъ ее. Вдругъ Эльза сказала ему:
— Юргенъ, у меня есть что-то на сердцѣ! Лучше бы мнѣ работать у тебя,—ты мнѣ все равно, что братъ, а Мортенъ, къ которому я нанялась, мой женихъ. Не надо только болтать объ этомъ другимъ!
- ↑ Такъ называемая „ютландская посуда“ изготовляется изъ темной глины и отличается огнеупорностью и прочностью. Примѣч. перев.
подошёл к Мортену и сказал: «Ударь меня в лицо, — я сто́ю! Во мне, право, вечно бурлит через край, точно в горшке с кипятком!»
— Ну, ладно, забудем это! — отвечал Мортен, и с тех пор дружба их стала чуть не вдвое крепче. Вернувшись домой, в Ютландию, на дюны, они рассказывали о житье-бытье на море, рассказали и об этом происшествии. Да, кровь в Юргене бурлила через край, но всё же он был славный, надёжный горшок.
— Только не «ютландский»[1], — ютландцем его назвать нельзя! — сострил Мортен.
Оба были молоды и здоровы; оба — парни рослые, крепкого сложения, но Юрген отличался большею ловкостью.
На севере, в Норвегии, крестьяне пасут свои стада на горах, где и имеются особые пастушьи шалаши, а на западном берегу Ютландии, на дюнах понастроены хижины для рыбаков; они сколочены из корабельных обломков и крыты торфом и вереском; по стенам внутри идут нары для спанья. У каждого рыбака есть своя девушка-помощница; обязанности её — насаживать на крючки приманки, встречать хозяина, возвращающегося с лова, тёплым пивом, готовить ему кушанье, вытаскивать из лодок пойманную рыбу, потрошить её и проч.
Юрген, отец его и ещё несколько рыбаков с их работницами помещались в одной хижине. Мортен жил в ближайшей.
Между девушками была одна, по имени Эльза, которую Юрген знал с детства. Оба были очень дружны между собою; в их нравах было много общего, но наружностью они резко отличались: он был смуглый брюнет, а она беленькая; волосы у неё были жёлтые, как лён, а глаза светло-голубые, как освещённое солнцем море.
Раз они шли рядом; Юрген держал её руку в своей и крепко пожимал её. Вдруг Эльза сказала ему:
— Юрген, у меня есть что-то на сердце! Лучше бы мне работать у тебя, — ты мне всё равно, что брат, а Мортен, к которому я нанялась, мой жених. Не надо только болтать об этом другим!
- ↑ Так называемая «ютландская посуда» изготовляется из тёмной глины и отличается огнеупорностью и прочностью. Примеч. перев.
