нѣе: какъ-разъ у Сѣвернаго Восборга, гдѣ цвѣла бузина, Юргена съ родителями нагнали другіе приглашенные на пиръ, ѣхавшіе въ тѣлежкѣ, и предложили подвезти ихъ. Конечно, всѣмъ троимъ пришлось помѣститься позади, на деревянномъ сундукѣ, окованномъ желѣзомъ, но для нихъ это было все-таки лучше, чѣмъ идти пѣшкомъ. Дорога шла по кочковатой степи; волы, тащившіе телѣжку, время отъ времени останавливались, встрѣтивъ среди вереска клочекъ земли, поросшій свѣжею травкой; солнышко припекало, и надъ степью курился диковинный дымокъ. Онъ вился клубами и въ то же время былъ прозрачнѣе самаго воздуха; казалось, солнечные лучи клубились и плясали надъ степью.
— Это „Локеманъ“ гонитъ свое овечье стадо!—сказали Юргену, и ему было довольно,—онъ сразу перенесся въ сказочную страну, но не терялъ изъ виду и окружающей дѣйствительности. Какая тишина стояла въ степи!
Во всѣ стороны разбѣгалась необозримая степь, похожая на драгоцѣнный коверъ; верескъ цвѣлъ; кипарисово-зеленый можжевельникъ и свѣжіе отпрыски дубковъ выглядывали изъ него букетами. Такъ и хотѣлось броситься на этотъ коверъ поваляться—не будь только тутъ множества ядовитыхъ гадюкъ!.. Объ нихъ-то, да о волкахъ и пошла рѣчь; послѣднихъ водилось тутъ прежде столько, что всю мѣстность звали „Волчьею“. Старикъ-возница разсказывалъ, что въ старину, когда еще живъ былъ его покойный отецъ, лошадямъ часто приходилось жестоко отбиваться отъ кровожадныхъ звѣрей, а разъ утромъ и ему самому случилось набрести на лошадь, попиравшую ногами убитаго ею волка, но ноги ея были всѣ изгрызены.
Слишкомъ скоро для мальчика проѣхали они кочковатую степь и глубокіе пески, и прибыли въ домъ, гдѣ было полнымъ-полно гостей. Повозки жались другъ къ другу; лошади и волы пощипывали тощую травку. За дворомъ возвышались песчаныя дюны, такія же высокія и огромныя, какъ и въ родной слободкѣ Юргена. Какъ же онѣ попали сюда съ берега, вѣдь оттуда три мили? Вѣтеръ поднялъ и перенесъ ихъ; у нихъ своя исторія.
Пропѣли псалмы, двое-трое старичковъ и старушекъ прослезились, а то было очень весело, по мнѣнію Юргена: ѣшь и пей вволю,—угощали жирными угрями, а ихъ надо было запивать водочкой. „Она удерживаетъ угрей!“—говаривалъ старикъ-торговецъ, и тутъ крѣпко держались его словъ.
нее: как раз у Северного Восборга, где цвела бузина, Юргена с родителями нагнали другие приглашённые на пир, ехавшие в тележке, и предложили подвезти их. Конечно, всем троим пришлось поместиться позади, на деревянном сундуке, окованном железом, но для них это было всё-таки лучше, чем идти пешком. Дорога шла по кочковатой степи; волы, тащившие тележку, время от времени останавливались, встретив среди вереска клочок земли, поросший свежею травкой; солнышко припекало, и над степью курился диковинный дымок. Он вился клубами и, в то же время, был прозрачнее самого воздуха; казалось, солнечные лучи клубились и плясали над степью.
— Это «Локеман» гонит своё овечье стадо! — сказали Юргену, и ему было довольно, — он сразу перенёсся в сказочную страну, но не терял из виду и окружающей действительности. Какая тишина стояла в степи!
Во все стороны разбегалась необозримая степь, похожая на драгоценный ковёр; вереск цвёл; кипарисово-зелёный можжевельник и свежие отпрыски дубков выглядывали из него букетами. Так и хотелось броситься на этот ковёр поваляться — не будь только тут множества ядовитых гадюк!.. Об них-то, да о волках и пошла речь; последних водилось тут прежде столько, что всю местность звали «Волчьею». Старик-возница рассказывал, что в старину, когда ещё жив был его покойный отец, лошадям часто приходилось жестоко отбиваться от кровожадных зверей, а раз утром и ему самому случилось набрести на лошадь, попиравшую ногами убитого ею волка, но ноги её были все изгрызены.
Слишком скоро для мальчика проехали они кочковатую степь и глубокие пески, и прибыли в дом, где было полным-полно гостей. Повозки жались друг к другу; лошади и волы пощипывали тощую травку. За двором возвышались песчаные дюны, такие же высокие и огромные, как и в родной слободке Юргена. Как же они попали сюда с берега, ведь оттуда три мили? Ветер поднял и перенёс их; у них своя история.
Пропели псалмы, двое-трое старичков и старушек прослезились, а то было очень весело, по мнению Юргена: ешь и пей вволю, — угощали жирными угрями, а их надо было запивать водочкой. «Она удерживает угрей!» — говаривал старик-торговец, и тут крепко держались его слов.
