Теперь обманщики стали требовать еще больше шелку и золота; но они только набивали свои карманы, а на работу не пошло ни одной ниточки.
Потомъ король послалъ къ ткачамъ другого сановника. Съ нимъ было то же, что и съ первымъ. Ужъ онъ смотрѣлъ, смотрѣлъ, а все ничего, кромѣ пустыхъ станковъ, не высмотрѣлъ.
— Ну, какъ вамъ нравится?—спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которыхъ не бывало.
„Я не глупъ“,—думалъ сановникъ:—„значитъ, я не на своемъ мѣстѣ? Вотъ тебѣ разъ! Однако, нельзя и виду подать!“
И онъ сталъ расхваливать ткань, которой не видѣлъ, восхищаясь чудеснымъ рисункомъ и сочетаніемъ красокъ.
— Премило, премило!—доложилъ онъ королю.
Скоро весь городъ заговорилъ о восхитительной ткани.
Наконецъ, король самъ пожелалъ полюбоваться диковинкой, пока она еще не снята со станка. Съ цѣлою свитой избранныхъ царедворцевъ и сановниковъ, въ числѣ которыхъ находились и первые два, уже видѣвшіе ткань, явился король къ обманщикамъ, ткавшимъ изо-всѣхъ силъ на пустыхъ станкахъ.
— Magnifique![1] Не правда-ли?—заговорили первые два сановника.—Не угодно-ли полюбоваться? Какой рисунокъ… краски! И они тыкали пальцами въ пространство, воображая, что всѣ остальные-то видятъ ткань.
„Что, что такое?!“—подумалъ король:—„Я ничего не вижу! Вѣдь это ужасно! Глупъ, что-ли, я? Или не гожусь въ короли? Это было бы хуже всего!“
— О, да, очень, очень мило!—сказалъ, наконецъ, король.—Вполнѣ заслуживаетъ моего одобренія!
И онъ съ довольнымъ видомъ кивалъ головой, разсматривая пустые станки,—онъ не хотѣлъ признаться, что ничего не видитъ. Свита короля глядѣла во всѣ глаза, но видѣла не больше его самого; тѣмъ не менѣе, всѣ повторяли въ одинъ голосъ:
— Очень, очень мило!—и совѣтовали королю сдѣлать себѣ изъ этой ткани нарядъ для предстоящей торжественной процессіи.
— Magnifique! Чудесно! Excellent![2]—только и слышалось со всѣхъ сторонъ; всѣ были въ такомъ восторгѣ!
Король наградилъ каждаго обманщика орденомъ и пожаловалъ ихъ въ придворные ткачи.
- ↑ фр. Magnifique' — великолепная. (прим. редактора Викитеки)
- ↑ фр. Excellent' — превосходная. (прим. редактора Викитеки)
Теперь обманщики стали требовать ещё больше шёлку и золота; но они только набивали свои карманы, а на работу не пошло ни одной ниточки.
Потом король послал к ткачам другого сановника. С ним было то же, что и с первым. Уж он смотрел, смотрел, а всё ничего, кроме пустых станков, не высмотрел.
— Ну, как вам нравится? — спросили его обманщики, показывая ткань и объясняя узоры, которых не бывало.
«Я не глуп», — думал сановник: — «значит, я не на своём месте? Вот тебе раз! Однако, нельзя и виду подать!»
И он стал расхваливать ткань, которой не видел, восхищаясь чудесным рисунком и сочетанием красок.
— Премило, премило! — доложил он королю.
Скоро весь город заговорил о восхитительной ткани.
Наконец, король сам пожелал полюбоваться диковинкой, пока она ещё не снята со станка. С целою свитой избранных царедворцев и сановников, в числе которых находились и первые два, уже видевшие ткань, явился король к обманщикам, ткавшим изо всех сил на пустых станках.
— Magnifique![1] Не правда ли? — заговорили первые два сановника. — Не угодно ли полюбоваться? Какой рисунок… краски! И они тыкали пальцами в пространство, воображая, что все остальные-то видят ткань.
«Что, что такое?!» — подумал король: — «Я ничего не вижу! Ведь это ужасно! Глуп, что ли, я? Или не гожусь в короли? Это было бы хуже всего!»
— О, да, очень, очень мило! — сказал, наконец, король. — Вполне заслуживает моего одобрения!
И он с довольным видом кивал головой, рассматривая пустые станки, — он не хотел признаться, что ничего не видит. Свита короля глядела во все глаза, но видела не больше его самого; тем не менее, все повторяли в один голос:
— Очень, очень мило! — и советовали королю сделать себе из этой ткани наряд для предстоящей торжественной процессии.
— Magnifique! Чудесно! Excellent![2] — только и слышалось со всех сторон; все были в таком восторге!
Король наградил каждого обманщика орденом и пожаловал их в придворные ткачи.
