въ уголкѣ подъ окномъ принцессиной спальни и сталъ ждать.
Въ городѣ было тихо, тихо; вотъ пробило три четверти двѣнадцатаго, окно распахнулось, и вылетѣла принцесса въ длинномъ, бѣломъ плащѣ, съ большими черными крыльями за спиной. Она направилась прямо къ большой горѣ, но дорожный товарищъ Ивана сдѣлался невидимкой и полетѣлъ за ней слѣдомъ, хлеща ее розгами до крови. Брр… вотъ такъ былъ полетъ! Ея плащъ раздувался отъ вѣтра, точно парусъ, и черезъ него просвѣчивалъ мѣсяцъ.
— Что за градъ! что за градъ!—говорила принцесса при каждомъ ударѣ розогъ,—и по дѣломъ ей было!
Наконецъ, она добралась до горы и постучала. Раздался точно ударъ грома, и гора разсѣлась; принцесса вошла, а за нею и товарищъ Ивана,—никто, вѣдь, не видалъ его. Они прошли длинный, длинный корридоръ съ какими-то странно сверкающими стѣнами,—по нимъ бѣгали тысячи огненныхъ пауковъ, горѣвшихъ какъ жаръ. Затѣмъ принцесса и ея невидимый спутникъ вошли въ большой залъ изъ серебра и золота; на стѣнахъ сіяли большіе красные и голубые цвѣты, вродѣ подсолнечниковъ, но Боже упаси, кто захотѣлъ бы сорвать ихъ! Стебли ихъ были гадкими ядовитыми змѣями, а самые цвѣты—пламенемъ, выходившимъ у нихъ изъ пасти. Потолокъ былъ усѣянъ свѣтляками и голубоватыми летучими мышами, которыя безпрерывно хлопали своими тонкими крыльями; удивительное было зрѣлище! Посреди зала стоялъ тронъ на четырехъ лошадиныхъ остовахъ вмѣсто ножекъ; сбруя на лошадяхъ была изъ огненныхъ пауковъ, самый тронъ изъ молочно-бѣлаго стекла, а подушки на немъ изъ черненькихъ мышекъ, вцѣпившихся другъ другу въ хвосты зубами. Надъ трономъ былъ балдахинъ изъ ярко-красной паутины, усѣянной хорошенькими зелеными мухами, блестѣвшими не хуже драгоцѣнныхъ камней. На тронѣ сидѣлъ старый тролль[1]; его безобразная голова была увѣнчана короной, а въ рукахъ онъ держалъ скипетръ. Тролль поцѣловалъ принцессу въ лобъ и усадилъ ее рядомъ съ собой на драгоцѣнный тронъ. Тутъ заиграла музыка: большіе черные кузнечики играли на губныхъ гармоникахъ, а сова била себя
- ↑ Тролль — по скандинавской миѳологіи—безобразное и злое сверхъестественное существо. Различаются тролли лѣсные и горные. Примѣч. перев.
в уголке под окном принцессиной спальни и стал ждать.
В городе было тихо, тихо; вот пробило три четверти двенадцатого, окно распахнулось, и вылетела принцесса в длинном, белом плаще, с большими чёрными крыльями за спиной. Она направилась прямо к большой горе, но дорожный товарищ Ивана сделался невидимкой и полетел за ней следом, хлеща её розгами до крови. Брр… вот так был полёт! Её плащ раздувался от ветра, точно парус, и через него просвечивал месяц.
— Что за град! что за град! — говорила принцесса при каждом ударе розог, — и поделом ей было!
Наконец, она добралась до горы и постучала. Раздался точно удар грома, и гора расселась; принцесса вошла, а за нею и товарищ Ивана, — никто, ведь, не видал его. Они прошли длинный, длинный коридор с какими-то странно сверкающими стенами, — по ним бегали тысячи огненных пауков, горевших как жар. Затем принцесса и её невидимый спутник вошли в большой зал из серебра и золота; на стенах сияли большие красные и голубые цветы, вроде подсолнечников, но Боже упаси, кто захотел бы сорвать их! Стебли их были гадкими ядовитыми змеями, а самые цветы — пламенем, выходившим у них из пасти. Потолок был усеян светляками и голубоватыми летучими мышами, которые беспрерывно хлопали своими тонкими крыльями; удивительное было зрелище! Посреди зала стоял трон на четырёх лошадиных остовах вместо ножек; сбруя на лошадях была из огненных пауков, самый трон из молочно-белого стекла, а подушки на нём из чёрненьких мышек, вцепившихся друг другу в хвосты зубами. Над троном был балдахин из ярко-красной паутины, усеянной хорошенькими зелёными мухами, блестевшими не хуже драгоценных камней. На троне сидел старый тролль[1]; его безобразная голова была увенчана короной, а в руках он держал скипетр. Тролль поцеловал принцессу в лоб и усадил её рядом с собой на драгоценный трон. Тут заиграла музыка: большие чёрные кузнечики играли на губных гармониках, а сова била себя
