Страница:Андерсен-Ганзен 1.pdf/493

Эта страница была вычитана

тали всякій вздоръ,—совсѣмъ какъ въ семейномъ кружкѣ! Съѣдено было все до крошки; однѣ колбасныя палочки остались. О нихъ-то и зашла рѣчь, т. е. собственно о супѣ изъ колбасной палочки. Кто не слыхалъ о немъ, но кто ѣдалъ его, не говоря уже о томъ, кто умѣлъ его готовить?! Былъ предложенъ прелестный тостъ за изобрѣтателя супа: сказали, что онъ заслуживаетъ быть попечителемъ бѣдныхъ! Остроумно, не правда-ли? А старый мышиный царь всталъ и объявилъ, что сдѣлаетъ царицей ту изъ молодыхъ мышекъ, которая сваритъ ему изъ колбасной палочки самый вкусный супъ. На подготовленіе и размышленіе дается цѣлый годъ!

— Не дурно!—замѣтила собесѣдница.—Ну, а какъ же варятъ этотъ супъ?

— Да, то-то вотъ и есть! Объ этомъ-то и спрашиваютъ наперерывъ всѣ мышки—и молодыя, и старыя. Каждой хочется стать царицей, а вотъ побезпокоить себя, походить по бѣлу-свѣту, да поучиться стряпать этотъ супъ ни одной не хочется, а надо! Да, не всякой-то по плечу оставить семью и насиженный уголокъ! На чужой сторонѣ, небось, не все по сырнымъ коркамъ придется ходить, не все свиное сало нюхать, нѣтъ, придется и поголодать, а, пожалуй, и угодить въ когти кошкѣ!

Вотъ эти-то мысли и удерживали молодыхъ мышекъ отъ странствованія по бѣлу-свѣту. Вызвались пуститься въ поиски за знаніемъ только четыре молодыя, юркія, но бѣдныя мышки. Каждой предстояло отправиться въ одну изъ четырехъ сторонъ свѣта, а тамъ ужъ все зависѣло отъ счастья! Каждая запаслась въ дорогу, вмѣсто дорожнаго посоха, колбасною палочкой—для памятованья о цѣли путешествія.

Перваго мая онѣ отправились въ путь и перваго же мая ровно черезъ годъ вернулись, но только три, четвертая не явилась и не дала о себѣ знать, а день явки насталъ.

— Увы! къ лучшимъ нашимъ удовольствіямъ всегда примѣшивается капля горечи!—произнесъ мышиный царь, но все-таки отдалъ приказъ созвать всѣхъ мышей—и ближнихъ, и дальнихъ.

Всѣ должны были собраться въ кухнѣ. Три мышки-странницы стояли въ рядъ, отдѣльно отъ прочихъ; на мѣстѣ же отсутствующей четвертой водрузили колбасную палочку, обвитую чернымъ крэпомъ. Никто не долженъ былъ высказывать своего


Тот же текст в современной орфографии

тали всякий вздор, — совсем как в семейном кружке! Съедено было всё до крошки; одни колбасные палочки остались. О них-то и зашла речь, т. е. собственно о супе из колбасной палочки. Кто не слыхал о нём, но кто едал его, не говоря уже о том, кто умел его готовить?! Был предложен прелестный тост за изобретателя супа: сказали, что он заслуживает быть попечителем бедных! Остроумно, не правда ли? А старый мышиный царь встал и объявил, что сделает царицей ту из молодых мышек, которая сварит ему из колбасной палочки самый вкусный суп. На подготовление и размышление даётся целый год!

— Недурно! — заметила собеседница. — Ну, а как же варят этот суп?

— Да, то-то вот и есть! Об этом-то и спрашивают наперерыв все мышки — и молодые, и старые. Каждой хочется стать царицей, а вот побеспокоить себя, походить по белу свету, да поучиться стряпать этот суп ни одной не хочется, а надо! Да, не всякой-то по плечу оставить семью и насиженный уголок! На чужой стороне, небось, не всё по сырным коркам придётся ходить, не всё свиное сало нюхать, нет, придётся и поголодать, а, пожалуй, и угодить в когти кошке!

Вот эти-то мысли и удерживали молодых мышек от странствования по белу свету. Вызвались пуститься в поиски за знанием только четыре молодые, юркие, но бедные мышки. Каждой предстояло отправиться в одну из четырёх сторон света, а там уж всё зависело от счастья! Каждая запаслась в дорогу, вместо дорожного посоха, колбасною палочкой — для памятованья о цели путешествия.

Первого мая они отправились в путь и первого же мая ровно через год вернулись, но только три, четвёртая не явилась и не дала о себе знать, а день явки настал.

— Увы! к лучшим нашим удовольствиям всегда примешивается капля горечи! — произнёс мышиный царь, но всё-таки отдал приказ созвать всех мышей — и ближних, и дальних.

Все должны были собраться в кухне. Три мышки-странницы стояли в ряд, отдельно от прочих; на месте же отсутствующей четвёртой водрузили колбасную палочку, обвитую чёрным крепом. Никто не должен был высказывать своего