рѣки. Пробѣжавъ еще немножко, Христиночка упала и заплакала. Ибъ поднялъ ее.
— Ну, пойдемъ вмѣстѣ!—сказалъ онъ ей.—Домъ-то, вѣдь, вонъ тамъ!
То-то, что не тамъ. Шли, шли они по сухимъ листьямъ и вѣтвямъ, которыя такъ и хрустѣли подъ ихъ ножонками, и вдругъ раздался громкій крикъ, какъ будто звали кого-то. Дѣти остановились и прислушались. Тутъ закричалъ орелъ,—какой непріятный крикъ! Дѣтишки струхнули было, да увидали какъ-разъ передъ собою невѣроятное множество чудеснѣйшей голубицы. Какъ тутъ устоять? И оба взапуски принялись рвать, да ѣсть горстями, вымазали себѣ всѣ руки, губы и щеки! Опять послышался окликъ.
— А достанется намъ за поросенка!—сказала Христина.
— Пойдемъ лучше домой, къ намъ!—сказалъ Ибъ.—Это, вѣдь, здѣсь же, въ лѣсу!
И они пошли, вышли на проѣзжую дорогу, но она не вела домой. Стемнѣло, жутко стало дѣтямъ. Въ лѣсу стояла странная тишина; лишь изрѣдка раздавался рѣзкій, непріятный крикъ филина или другой какой-то, незнакомой дѣтямъ, птицы… Наконецъ, дѣти застряли въ кустахъ и расплакались. Наплакавшись, они растянулись на сухихъ листьяхъ и уснули.
Солнышко было уже высоко, когда они проснулись. Дрожь пробрала ихъ отъ утренней свѣжести, но на холмѣ между деревьями просвѣчивало солнышко; надо было взобраться туда—рѣшилъ Ибъ—тамъ они согрѣются, и оттуда же можно будетъ увидать домъ его родителей. Увы! дѣти находились совсѣмъ въ другомъ концѣ лѣса, и до дому было далеко! Кое-какъ вскарабкались они на холмъ и очутились надъ обрывомъ; внизу сверкало прозрачное, свѣтлое озеро. Рыбки такъ и толклись на поверхности, блестя на солнцѣ чешуей. Такого зрѣлища дѣти и не ожидали. Вдобавокъ, края обрыва всѣ поросли орѣшникомъ, осыпаннымъ орѣхами; въ нѣкоторыхъ гнѣздышкахъ сидѣло даже по семи! Дѣти рвали, щелкали орѣхи и ѣли нѣжныя ядрышки, которыя уже начали поспѣвать. Вдругъ—вотъ страхъ-то!—изъ кустовъ вышла высокая старуха съ коричневымъ лицомъ и черными, какъ смоль волосами; бѣлки ея глазъ сверкали, какъ у негра; за спиной у нея былъ узелъ, въ рукахъ суковатая палка. Это была цыганка. Дѣти не сразу разобрали, что она имъ говорила, а она вытащила изъ кармана
реки. Пробежав ещё немножко, Христиночка упала и заплакала. Иб поднял её.
— Ну, пойдём вместе! — сказал он ей. — Дом-то, ведь, вон там!
То-то, что не там. Шли, шли они по сухим листьям и ветвям, которые так и хрустели под их ножонками, и вдруг раздался громкий крик, как будто звали кого-то. Дети остановились и прислушались. Тут закричал орёл, — какой неприятный крик! Детишки струхнули было, да увидали как раз перед собою невероятное множество чудеснейшей голубицы. Как тут устоять? И оба взапуски принялись рвать, да есть горстями, вымазали себе все руки, губы и щёки! Опять послышался оклик.
— А достанется нам за поросёнка! — сказала Христина.
— Пойдём лучше домой, к нам! — сказал Иб. — Это, ведь, здесь же, в лесу!
И они пошли, вышли на проезжую дорогу, но она не вела домой. Стемнело, жутко стало детям. В лесу стояла странная тишина; лишь изредка раздавался резкий, неприятный крик филина или другой какой-то, незнакомой детям, птицы… Наконец, дети застряли в кустах и расплакались. Наплакавшись, они растянулись на сухих листьях и уснули.
Солнышко было уже высоко, когда они проснулись. Дрожь пробрала их от утренней свежести, но на холме между деревьями просвечивало солнышко; надо было взобраться туда — решил Иб — там они согреются, и оттуда же можно будет увидать дом его родителей. Увы! дети находились совсем в другом конце леса, и до дому было далеко! Кое-как вскарабкались они на холм и очутились над обрывом; внизу сверкало прозрачное, светлое озеро. Рыбки так и толклись на поверхности, блестя на солнце чешуей. Такого зрелища дети и не ожидали. Вдобавок, края обрыва все поросли орешником, осыпанным орехами; в некоторых гнёздышках сидело даже по семи! Дети рвали, щёлкали орехи и ели нежные ядрышки, которые уже начали поспевать. Вдруг — вот страх-то! — из кустов вышла высокая старуха с коричневым лицом и чёрными, как смоль волосами; белки́ её глаз сверкали, как у негра; за спиной у неё был узел, в руках суковатая палка. Это была цыганка. Дети не сразу разобрали, что она им говорила, а она вытащила из кармана
