Страница:Андерсен-Ганзен 1.pdf/416

Эта страница была вычитана

что это она заставила родителей попросить его остаться у нихъ на цѣлый вечеръ. Іоганна разливала чай и сама подала Кнуду чашку, а потомъ принесла книгу и прочла имъ изъ нея кое-что вслухъ. И Кнуду показалось, что она прочитала какъ-разъ исторію его собственной любви, такъ подходило каждое слово къ его мыслямъ. Затѣмъ она спѣла простенькую пѣсенку, которая, однако, превратилась въ ея устахъ въ настоящую поэму; казалось, въ ней вылилась вся душа Іоганны. Разумѣется, она любила Кнуда! Слезы текли по его щекамъ, онъ не могъ справиться съ собою, не могъ даже выговорить слова. Самому ему казалось, что онъ смотритъ такимъ глупымъ, но она пожала ему руку и сказала:

— У тебя доброе сердце, Кнудъ! Оставайся такимъ всегда!

Что это былъ за чудный вечеръ! И мыслимо-ли было заснуть послѣ того? Кнудъ такъ и не спалъ всю ночь. На прощанье отецъ Іоганны сказалъ:

— Ну, не забывай же насъ! Не пропусти всю зиму, не заглянувъ къ намъ!

Значитъ, ему можно было опять прійти къ нимъ въ воскресенье; такъ онъ и рѣшилъ сдѣлать. Но каждый вечеръ по окончаніи работъ,—а работали они еще долго и при огнѣ—Кнудъ отправлялся бродить по городу, заходилъ въ улицу, гдѣ жила Іоганна, и смотрѣлъ на ея окно. Въ немъ почти всегда виднѣлся свѣтъ, а разъ онъ увидалъ на занавѣскѣ тѣнь ея профиля! Вотъ-то былъ чудный вечеръ! Жена его хозяина, правда, не очень была довольна „такими вечерними прогулками“—какъ она выражалась, покачивая головой, но самъ хозяинъ только посмѣивался:

— Э, пусть себѣ! Человѣкъ онъ молодой!

„Въ воскресенье мы опять увидимся“, размышлялъ Кнудъ: „и я скажу ей, что она не выходитъ у меня изъ головы, и потому должна быть моею женой. Правда, я еще бѣдный подмастерье, но могу сдѣлаться и мастеромъ, по крайней мѣрѣ „вольнымъ мастеромъ“; я буду работать, стараться!… Да, да, я скажу ей все! Изъ „нѣмой любви“ ничего не выйдетъ! Я ужъ знаю это изъ исторіи о коврижкахъ“.

Воскресенье настало, и Кнудъ явился къ родителямъ Іоганны, но какъ неудачно! Всѣ трое собирались куда-то,—такъ и пришлось ему сказать; Іоганна же пожала ему руку и спросила:

Тот же текст в современной орфографии

что это она заставила родителей попросить его остаться у них на целый вечер. Иоганна разливала чай и сама подала Кнуду чашку, а потом принесла книгу и прочла им из неё кое-что вслух. И Кнуду показалось, что она прочитала как раз историю его собственной любви, так подходило каждое слово к его мыслям. Затем она спела простенькую песенку, которая, однако, превратилась в её устах в настоящую поэму; казалось, в ней вылилась вся душа Иоганны. Разумеется, она любила Кнуда! Слёзы текли по его щекам, он не мог справиться с собою, не мог даже выговорить слова. Самому ему казалось, что он смотрит таким глупым, но она пожала ему руку и сказала:

— У тебя доброе сердце, Кнуд! Оставайся таким всегда!

Что это был за чудный вечер! И мыслимо ли было заснуть после того? Кнуд так и не спал всю ночь. На прощанье отец Иоганны сказал:

— Ну, не забывай же нас! Не пропусти всю зиму, не заглянув к нам!

Значит, ему можно было опять прийти к ним в воскресенье; так он и решил сделать. Но каждый вечер по окончании работ, — а работали они ещё долго и при огне — Кнуд отправлялся бродить по городу, заходил в улицу, где жила Иоганна, и смотрел на её окно. В нём почти всегда виднелся свет, а раз он увидал на занавеске тень её профиля! Вот-то был чудный вечер! Жена его хозяина, правда, не очень была довольна «такими вечерними прогулками» — как она выражалась, покачивая головой, но сам хозяин только посмеивался:

— Э, пусть себе! Человек он молодой!

«В воскресенье мы опять увидимся», размышлял Кнуд: «и я скажу ей, что она не выходит у меня из головы, и потому должна быть моею женой. Правда, я ещё бедный подмастерье, но могу сделаться и мастером, по крайней мере „вольным мастером“; я буду работать, стараться!… Да, да, я скажу ей всё! Из „немой любви“ ничего не выйдет! Я уж знаю это из истории о коврижках».

Воскресенье настало, и Кнуд явился к родителям Иоганны, но как неудачно! Все трое собирались куда-то, — так и пришлось ему сказать; Иоганна же пожала ему руку и спросила: