мантической школахъ сѣдой древности, восхваляютъ героевъ, поэтовъ и людей науки, которыхъ еще не знаетъ наше время, но которые должны народиться въ европейскомъ кратерѣ—Парижѣ.
Изъ Франціи воздушный корабль несется въ страну, откуда вышелъ Колумбъ, гдѣ родился Кортецъ, гдѣ слагалъ звучными стихами свои драмы Кальдеронъ. Въ ея цвѣтущихъ долинахъ еще живутъ черноокія красавицы, а въ старинныхъ пѣсняхъ живетъ имя Сида, упоминается Альгамбра.
Перелетаютъ море, и вотъ путешественники въ Италіи, гдѣ лежалъ когда-то древній „вѣчный городъ“ Римъ. Онъ исчезъ съ лица земли, Кампанья превратилась въ пустыню, отъ собора Петра осталась одна полуразрушенная стѣна; ее показываютъ всѣмъ путешественникамъ, но подлинность ея подлежитъ сомнѣнію.
Дальше—въ Грецію, чтобы проспать ночь въ роскошномъ отелѣ на вершинѣ Олимпа; тогда дѣло сдѣлано: были, дескать, и тамъ! Поѣздъ направляется къ берегамъ Босфора, чтобы остановиться на нѣсколько часовъ у того мѣста, гдѣ нѣкогда лежала Византія. Бѣдные рыбаки закидываютъ свои сѣти у тѣхъ береговъ, гдѣ, по преданію, разстилались во времена турецкаго владычества гаремные сады.
Пролетаютъ надъ развалинами большихъ городовъ по берегамъ Дуная,—городовъ этихъ наше время еще не видало. То тутъ, то тамъ спускается воздушный поѣздъ, останавливаясь на мѣстахъ, богатыхъ воспоминаніями, которыя еще породитъ время.
Вотъ внизу Германія, нѣкогда сплошь опутанная густою сѣтью желѣзныхъ дорогъ и каналовъ, страна, гдѣ проповѣдывалъ Лютеръ, пѣлъ Гёте, держалъ композиторскій скипетръ Моцартъ. И другія великія имена сіяютъ въ наукѣ и искусствѣ, имена, которыхъ мы еще не знаемъ. Одинъ день посвящается обозрѣнію Германіи, одинъ—странамъ сѣвера: родинѣ Эрстеда, родинѣ Линнея и Норвегіи, странѣ древнихъ героевъ и юныхъ норвежцевъ; Исландію захватываютъ на обратномъ пути. Гейзеръ не кипитъ болѣе, Гекла потухла, но могучій скалистый островъ возвышается изъ пѣны морскихъ волнъ, какъ вѣчный памятникъ сагъ.
— Въ Европѣ есть на что посмотрѣть!—говорятъ юные американцы.—И мы осмотрѣли все въ одну недѣлю. Это вполнѣ
мантической школах седой древности, восхваляют героев, поэтов и людей науки, которых ещё не знает наше время, но которые должны народиться в европейском кратере — Париже.
Из Франции воздушный корабль несётся в страну, откуда вышел Колумб, где родился Кортес, где слагал звучными стихами свои драмы Кальдерон. В её цветущих долинах ещё живут черноокие красавицы, а в старинных песнях живёт имя Сида, упоминается Альгамбра.
Перелетают море, и вот путешественники в Италии, где лежал когда-то древний «вечный город» Рим. Он исчез с лица земли, Кампанья превратилась в пустыню, от собора Петра осталась одна полуразрушенная стена; её показывают всем путешественникам, но подлинность её подлежит сомнению.
Дальше — в Грецию, чтобы проспать ночь в роскошном отеле на вершине Олимпа; тогда дело сделано: были, дескать, и там! Поезд направляется к берегам Босфора, чтобы остановиться на несколько часов у того места, где некогда лежала Византия. Бедные рыбаки закидывают свои сети у тех берегов, где, по преданию, расстилались во времена турецкого владычества гаремные сады.
Пролетают над развалинами больших городов по берегам Дуная, — городов этих наше время ещё не видало. То тут, то там спускается воздушный поезд, останавливаясь на местах, богатых воспоминаниями, которые ещё породит время.
Вот внизу Германия, некогда сплошь опутанная густою сетью железных дорог и каналов, страна, где проповедовал Лютер, пел Гёте, держал композиторский скипетр Моцарт. И другие великие имена сияют в науке и искусстве, имена, которых мы ещё не знаем. Один день посвящается обозрению Германии, один — странам севера: родине Эрстеда, родине Линнея и Норвегии, стране древних героев и юных норвежцев; Исландию захватывают на обратном пути. Гейзер не кипит более, Гекла потухла, но могучий скалистый остров возвышается из пены морских волн, как вечный памятник саг.
— В Европе есть на что посмотреть! — говорят юные американцы. — И мы осмотрели всё в одну неделю. Это вполне
