чешь жить въ мирѣ съ ближними! И вотъ, она не утерпѣла и шепнула другой своей сосѣдкѣ:
— Слышала? Я не желаю называть именъ, но тутъ есть курица, которая готова выщипать себѣ всѣ перья, чтобы только быть покрасивѣе. Будь я пѣтухомъ, я бы презирала ее!
Какъ-разъ надъ курами сидѣла въ гнѣздѣ сова съ мужемъ и дѣтками; у совъ уши вострыя, и онѣ не проронили ни одного слова сосѣдки. Всѣ онѣ при этомъ усиленно вращали зрачками, а совиха махала крыльями, точно опахалами.
— Т-съ! не слушайте, дѣтки! Впрочемъ, вы, конечно, ужъ слышали? Я—тоже. Ахъ! просто уши вянутъ! Одна изъ куръ до того забылась, что принялась выщипывать себѣ перья прямо на глазахъ у пѣтуха!
— Prenez garde аuх enfants!—сказалъ сова-отецъ.—Дѣтямъ вовсе некстати слушать подобныя вещи!
— Надо будетъ все-таки разсказать объ этомъ нашей сосѣдкѣ-совѣ,—она такая милая особа!
И совиха полетѣла къ сосѣдкѣ.
— У-гу, у-гу!—загукали потомъ обѣ совы прямо надъ сосѣдней голубятней.—Вы слышали? Вы слышали? У-гу! Одна курица выщипала себѣ всѣ перья изъ-за пѣтуха! Она замерзнетъ, замерзнетъ до смерти! Если ужъ не замерзла! У-гу!
— Куръ-куръ! Гдѣ, гдѣ?—ворковали голуби.
— На сосѣднемъ дворѣ! Это почти на моихъ глазахъ было! Просто неприлично и говорить объ этомъ, но это истинная правда!
— Вѣримъ, вѣримъ!—сказали голуби и заворковали сидящимъ внизу курамъ:
— Куръ-куръ! Одна курица, говорятъ, даже двѣ, выщипали себѣ всѣ перья, чтобы отличиться передъ пѣтухомъ! Рискованная затѣя! Можно, вѣдь, простудиться и умереть, да онѣ ужъ и умерли!
— Ку-ку-реку!—запѣлъ пѣтухъ, взлетая на заборъ.—Проснитесь!—У него самого глаза еще совсѣмъ слипались отъ сна, а онъ ужъ кричалъ:—Три курицы погибли отъ несчастной любви къ пѣтуху! Онѣ выщипали себѣ всѣ перья! Такая гадкая исторія! Не хочу молчать о ней! Пусть разнесется по всему свѣту!
— Пусть, пусть!—запищали летучія мыши, закудахтали куры, закричали пѣтухи.—Пусть, пусть!
И исторія разнеслась—изъ двора во дворъ, изъ курятника въ курятникъ и дошла, наконецъ, до того мѣста, откуда пошла.
чешь жить в мире с ближними! И вот, она не утерпела и шепнула другой своей соседке:
— Слышала? Я не желаю называть имён, но тут есть курица, которая готова выщипать себе все перья, чтобы только быть покрасивее. Будь я петухом, я бы презирала её!
Как раз над курами сидела в гнезде сова с мужем и детками; у сов уши вострые, и они не проронили ни одного слова соседки. Все они при этом усиленно вращали зрачками, а совиха махала крыльями, точно опахалами.
— Т-с! не слушайте, детки! Впрочем, вы, конечно, уж слышали? Я — тоже. Ах! просто уши вянут! Одна из кур до того забылась, что принялась выщипывать себе перья прямо на глазах у петуха!
— Prenez garde аuх enfants! — сказал сова-отец. — Детям вовсе некстати слушать подобные вещи!
— Надо будет всё-таки рассказать об этом нашей соседке-сове, — она такая милая особа!
И совиха полетела к соседке.
— У-гу, у-гу! — загукали потом обе совы прямо над соседней голубятней. — Вы слышали? Вы слышали? У-гу! Одна курица выщипала себе все перья из-за петуха! Она замёрзнет, замёрзнет до смерти! Если уж не замёрзла! У-гу!
— Кур-кур! Где, где? — ворковали голуби.
— На соседнем дворе! Это почти на моих глазах было! Просто неприлично и говорить об этом, но это истинная правда!
— Верим, верим! — сказали голуби и заворковали сидящим внизу курам:
— Кур-кур! Одна курица, говорят, даже две, выщипали себе все перья, чтобы отличиться перед петухом! Рискованная затея! Можно, ведь, простудиться и умереть, да они уж и умерли!
— Ку-ку-реку! — запел петух, взлетая на забор. — Проснитесь! — У него самого глаза ещё совсем слипались от сна, а он уж кричал: — Три курицы погибли от несчастной любви к петуху! Они выщипали себе все перья! Такая гадкая история! Не хочу молчать о ней! Пусть разнесётся по всему свету!
— Пусть, пусть! — запищали летучие мыши, закудахтали куры, закричали петухи. — Пусть, пусть!
И история разнеслась — из двора во двор, из курятника в курятник и дошла, наконец, до того места, откуда пошла.