ляли, и глиняные горшки о двери разбивали, ну, словомъ, себя не помнили отъ радости—и все оттого, что старому году пришелъ конецъ! Я было тоже радовался, думалъ, что вотъ теперь наступитъ тепло—не тутъ-то было! Морозитъ еще пуще прежняго! Люди, видно, сбились съ толку и перепутали времена года!
— И впрямь!—подхватилъ третій, старый воробей съ сѣдымъ хохолкомъ.—У нихъ, вѣдь, имѣется такая штука—собственнаго ихъ изобрѣтенія—календарь, какъ они зовутъ ее, и вотъ, они воображаютъ, что все на свѣтѣ должно идти по этому календарю! Какъ бы не такъ! Вотъ придетъ весна, тогда и наступитъ Новый Годъ, а никакъ не раньше, такъ ужъ разъ навсегда заведено въ природѣ, и я придерживаюсь этого счисленія.
— А когда же придетъ весна?—спросили другіе воробьи.
— Она придетъ, когда прилетитъ первый аистъ. Но онъ не особенно-то аккуратенъ, и трудно разсчитать заранѣе, когда именно онъ прилетитъ! Впрочемъ, ужъ если вообще разузнавать объ этомъ, то не здѣсь, въ городѣ,—тутъ никто ничего не знаетъ толкомъ—а въ деревнѣ! Полетимъ-ка туда дожидаться весны! Туда она все-таки скорѣе придетъ!
— Все это прекрасно!—сказала воробьиха, которая давно вертѣлась тутъ же и чирикала, не говоря настоящаго слова.—Одно вотъ только: здѣсь, въ городѣ, я уже имѣю нѣкоторыя удобства, а найду-ли я ихъ въ деревнѣ—не знаю! Тутъ есть одна человѣчья семья; ей пришла разумная мысль—прибить къ стѣнѣ три-четыре пустыхъ горшка изъ-подъ цвѣтовъ. Верхними краями они плотно прилегаютъ къ стѣнѣ, дно же обращено наружу, и въ немъ есть маленькое отверстіе, черезъ которое я свободно влетаю и вылетаю. Тамъ-то мы съ мужемъ и устроили себѣ гнѣздо, оттуда повылетѣли и всѣ наши птенчики. Понятное дѣло, люди устроили все это для собственнаго удовольствія, чтобы полюбоваться нами; иначе бы они и пальцемъ не шевельнули! Они бросаютъ намъ хлѣбныя крошки,—тоже ради своего удовольствія—ну, а намъ-то все-таки кормъ! Такимъ образомъ, мы здѣсь до нѣкоторой степени обезпечены, и я думаю, что мы съ мужемъ останемся здѣсь! Мы тоже очень недовольны, во все-таки останемся.
— А мы полетимъ въ деревню—поглядѣть, не идетъ-ли весна!—сказали другіе и улетѣли.
Въ деревнѣ стояла настоящая зима, и было, пожалуй, еще
ляли, и глиняные горшки о двери разбивали, ну, словом, себя не помнили от радости — и всё оттого, что старому году пришёл конец! Я было тоже радовался, думал, что вот теперь наступит тепло — не тут-то было! Морозит ещё пуще прежнего! Люди, видно, сбились с толку и перепутали времена года!
— И впрямь! — подхватил третий, старый воробей с седым хохолком. — У них, ведь, имеется такая штука — собственного их изобретения — календарь, как они зовут её, и вот, они воображают, что всё на свете должно идти по этому календарю! Как бы не так! Вот придёт весна, тогда и наступит Новый Год, а никак не раньше, так уж раз навсегда заведено в природе, и я придерживаюсь этого счисления.
— А когда же придёт весна? — спросили другие воробьи.
— Она придёт, когда прилетит первый аист. Но он не особенно-то аккуратен, и трудно рассчитать заранее, когда именно он прилетит! Впрочем, уж если вообще разузнавать об этом, то не здесь, в городе, — тут никто ничего не знает толком — а в деревне! Полетим-ка туда дожидаться весны! Туда она всё-таки скорее придёт!
— Всё это прекрасно! — сказала воробьиха, которая давно вертелась тут же и чирикала, не говоря настоящего слова. — Одно вот только: здесь, в городе, я уже имею некоторые удобства, а найду ли я их в деревне — не знаю! Тут есть одна человечья семья; ей пришла разумная мысль — прибить к стене три-четыре пустых горшка из-под цветов. Верхними краями они плотно прилегают к стене, дно же обращено наружу, и в нём есть маленькое отверстие, через которое я свободно влетаю и вылетаю. Там-то мы с мужем и устроили себе гнездо, оттуда повылетели и все наши птенчики. Понятное дело, люди устроили всё это для собственного удовольствия, чтобы полюбоваться нами; иначе бы они и пальцем не шевельнули! Они бросают нам хлебные крошки, — тоже ради своего удовольствия — ну, а нам-то всё-таки корм! Таким образом, мы здесь до некоторой степени обеспечены, и я думаю, что мы с мужем останемся здесь! Мы тоже очень недовольны, во всё-таки останемся.
— А мы полетим в деревню — поглядеть, не идёт ли весна! — сказали другие и улетели.
В деревне стояла настоящая зима, и было, пожалуй, ещё
